RUS ENG

Translator

AzerbaijaniBasqueBelarusianBulgarianCatalanChinese (S)Chinese (T)CroatianCzechDanishDutchEnglishEstonianFilipinoFinnishFrenchGalicianGeorgianGermanGreekHaitian CreoleHebrewHindiHungarianIcelandicIndonesianIrishItalianJapaneseKoreanLatvianLithuanianMacedonianMalayMalteseNorwegianPersianPolishPortugueseRomanianRussianSerbianSlovakSlovenianSpanishSwahiliSwedishThaiTurkishUkrainianUrduVietnameseWelshYiddish

Индексирование журнала





Импакт-фактор российских научных журналов

№ 4 (23) 2016г.

Серновец М.Н.
Тайны сторожевого контроля (часть первая)

  1. 1.      Вступление

Первоначальная редакция статьи о «стороже­вом контроле» была написана в конце 2014 года, что называется «по горячим следам», после неко­торой ажитации в публичном пространстве. В тот период СМИ, Интернет и даже некоторые феде­ральные каналы массово стали публиковать сооб­щения о странных задержаниях наших сограждан в аэропортах при попытке вылететь за границу, а некоторых даже по пути следования от дома до вокзала или аэропорта, откуда их дальнейший путь опять-таки лежал за пределы Родины. Граж­дане, с которыми происходили «странности», как правило, были хорошо известны в правозащит­ных кругах. Более того, все они планировали либо принять участие в работе международных право­защитных организаций, либо выступить с докла­дом или прочитать в американском или европей­ском университете лекции о нарушении прав и свобод граждан в Российской Федерации.

Забегая немного вперед, скажу, что все слу­чаи, о которых я писала в 2014 году, были связа­ны с так называемым «сторожевым контролем». В дальнейшем я буду употреблять термин «сто­рожевой контроль», однако не могу обойтись без указания, что он «так называемый».

«Сторожевой контроль» появился в моей жизни в начале 2012 года, с тех пор мой интерес к нему не только не увядает, а напротив - цветёт буйным цветом. События, ставшие достоянием публики в 2014 году, и личная адвокатская практи­ка последних лет этот интерес только подогрели, так как показали влияние этого явления на адми­нистративно-правовую и уголовно-правовую сфе­ры в части контроля и преследования граждан. «Сторожевой контроль» доказывает, что в отно­шении граждан в стране существует бесконтроль­ный и безнадзорный сыск. Оборотной стороной, его реверсом, являются санкционированные го­сударством нарушения прав и свобод граждан со стороны правоприменителей при полном от­сутствии надзора со стороны органов прокурату­ры, ведомственного контроля, как и иных средств правовой защиты, включая судебную.

Набрав за четыре года достаточное количе­ство материала о «сторожевом контроле», при­знаю ошибочность некоторых моих более ранних, 2014 года, умозаключений. Поэтому нынешняя редакция статьи будет информативно наполне­на всеми известными мне сведениями и фактами о «сторожевом контроле» и вместе с тем может содержать иные комментарии и выводы, в том числе разительно отличные от тех, что делались мной ранее. Надеюсь, что моё исследование по вопросу существования и применения «сторо­жевого контроля» будет достоянием целевой ау­дитории - адвокатов и юристов, которые в своей практической деятельности смогут использовать полученную информацию и знания при защите прав клиентов и доверителей. Также рассчиты­ваю, что опасность «сторожевого контроля» и вы­сокая степень его влияния на фальсификацию, в первую очередь, уголовных дел также станут по­нятны к концу повествования.

По ходу изложения я буду ставить «Зарубки», которые помогут проследить за логикой моих рассуждений и будут полезны в формировании выводов и тезисов этого исследования. Также на конкретных примерах я проиллюстрирую спо­собы, к которым в настоящее время прибегают правоприменители для снижения рисков своей ответственности, которую они должны были бы понести за нарушение прав и свобод граждан, но которая для них по-прежнему не наступает в силу корпоративных интересов или неких договорен­ностей о допустимости нарушения прав и свобод граждан, находящихся глубоко под... вопросами «национальной безопасности».

  1. 2.      Начало

Вопрос, что за «зверь» «сторожевой контроль», вызывает мой живой интерес с марта 2012 года, когда в международном аэропорту Домодедово при возвращении в страну при прохождении по­граничного контроля пропал один из моих кли­ентов - В. Законных оснований для его задержа­ния и, тем более, розыска не было: он не был даже свидетелем по уголовному делу, но он был очень нужен некоторым сотрудникам силовых структур по их личным, как я считаю, криминальным де­лам. Движимые собственными интересами, они и выставили личные данные В. на «сторожевой контроль». Задержание В. вызвало в СМИ много шума, система стала защищаться всеми способа­ми, поэтому я стала обладателем бесценных до­кументов, в числе которых также был лист этого самого «сторожевого контроля», который стал поводом и основанием для задержания В., также содержавший указание «явок и паролей», к кото­рым следует прибегать, когда В. будет задержан. Впоследствии для придания «сторожевому кон­тролю» некоторой легитимности правоохраните­лями были «состряпаны» (сфальсифицированы) и другие документы в попытке отнести «стороже­вой контроль» к одному из видов оперативно-ро­зыскной деятельности, что также дало для анали­за интересный материал.

Не буду пока вдаваться в подробности задер­жания В., вызвавшего мой живой интерес к «сто­рожевому контролю», только скажу, что, ступив на российскую землю, В. бесследно пропал. Про­пал он почти на сутки, в течение которых три ад­воката, обладающие нешуточными знаниями в области оперативно-розыскной деятельности и уголовного процесса, искали его у всех силовиков Москвы и области. Однако найти его нам никак не удавалось, В. бесследно исчез. Потом стало ясно, кто и как его похитил, как и где лишал свободы, права на защиту, а затем насильно удерживал в различных подразделениях полиции, применяя нецивилизованные способы «общения», перевозя от места к месту, чтобы спрятать от адвокатов, как и то, почему и как такое вообще стало возмож­ным в этом «правовом государстве». Все сообра­жения на этот счёт будут даны позднее, как и при­меры из практики последних дней, по-прежнему иллюстрирующие существование «сторожевого контроля», успешно продолжающего работать на правоприменителей и остающегося недоступ­ным для надзора, контроля и судебной защиты.

Заинтересовавшись темой «сторожевого кон­троля», я стала искать о нём информацию, чтобы понять законность его существования и правовую природу. В 2012 году я смогла найти только один документ, из которого можно было получить о нём какую-то информацию. Но какой это был документ (!) - Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 июня 2011 г. по «Делу «Шимоволос (Shimovolos) против России», жало­ба № 30194/09.

Зарубка 1. В стране отсутствует более-менее подробная и систематизированная информация о «сторожевом контроле».

  1. 3.      Фактологическое. Гражданин Шимо­волос

Немного о гр. Шимоволосе, так как сведения о его личности, как и краткая предыстория его об­ращения в Европейский Суд, играют важную роль в нашем повествовании. Сергей Михайлович Ши­моволос с 1991 года занимается правозащитной деятельностью, в том числе оказывает помощь в случаях преследования по политическим моти­вам в Нижегородской области; по защите права на мирные собрания и демонстрации, свободы слова и т. п. Участвовал в организации и прове­дении публичных акций, общественного контро­ля за выборами и референдумами, с 2005 г. - ис­следователь и эксперт Московской Хельсинкской группы. Более подробную информацию о нём можно получить на сайте Московской Хельсин­ской группы [4].

Так вот, в один из дней далекого 2007 года он приобрел билет на поезд, чтобы доехать до Сама­ры для участия в оппозиционном мероприятии «Марш несогласных». На всем протяжении его следования от Нижнего Новгорода до Самары сотрудники милиции трижды проверяли его до­кументы, спрашивали о цели поездки, в том чис­ле везет ли он экстремистскую литературу. По­следний раз такая проверка состоялась в Самаре сразу после того, как он сошел с поезда. Его тут же доставили в отделение милиции по мотивам необходимости проверить его фамилию по ми­лицейской базе данных. Милиционеры угрожали применить силу в случае его отказа проследовать с ними в отделение, поэтому в отделение мили­ции он пришёл, что называется, своими ногами, но не по своей воле. В милиции на него был со­ставлен протокол о доставлении с использовани­ем стандартного шаблона «Протокол о достав­лении лица, совершившего административное правонарушение». Фраза «совершившего адми­нистративное правонарушение» была вычеркну­та сотрудником милиции, заполнявшим шаблон. При этом в протоколе указывалось, что он был доставлен в отделение милиции и задержан на основании информации, содержавшейся в полу­ченных милицейскими телексах. В милиции ему задавали вопросы о цели поездки, его знакомых. В тот же день, 13 мая 2007 года, гр. Шимоволоса из милиции отпустили.

В рапорте сотрудник милиции, сопровождав­ший гр. Шимоволоса, указал, что он получил информацию от своего руководства о том, что гр. Шимоволос намеревается участвовать в меро­приятии оппозиции и может везти с собой экс­тремистскую литературу. Эта информация стала основанием для задержания гр. Шимоволоса и до­ставления в милицию в целях предотвращения со­вершения с его стороны административных право­нарушений и преступлений. Сотрудник милиции также указал, что предупредил гр. Шимоволоса о том, что в случае его отказа повиноваться - про­следовать вместе в отделение милиции, к нему (Шимоволосу) будет применена сила. В отделе­нии милиции, как пояснил милиционер, он опра­шивал гр. Шимоволоса, задавая вопросы относи­тельно цели его поездки; досмотру задержанный не подвергался, так как у него не было багажа [2].

Зарубка 2. Гр. Шимоволос приобрел билет на поезд, затем он был задержан, доставлен в отде­ление милиции; там на него был составлен про­токол о доставлении лица, совершившего адми­нистративное правонарушение. В милиции он опрашивался, однако не досматривался по при­чине отсутствия вещей.

  1. 4.      Правовые позиции Европейского Суда

Вскоре после описанных событий гр. Шимо­волос начал в российских судах разбирательства: в частности, он пытался оспорить законность и обо­снованность телексов, в которых содержалось тре­бование остановить его для проверки документов и опроса; также он жаловался на предположи­тельно незаконное задержание и содержание под стражей в течение часа в отделении милиции в Самаре. Он утверждал, что все вышеуказанные действия нарушили его право на неприкосновен­ность личной жизни и право на свободу и без­опасность, препятствовали его правозащитной деятельности. Также гр. Шимоволос обжаловал решение о внесении его личных данных в базу данных «сторожевой контроль» после того, как в предыдущих судах милицейские чины в обосно­вание законности своих действий представили свидетельства его существования и применения в отношении этого гражданина.

Позиции национальных судов были пред­сказуемы. Законности и справедливости г-н Ши- моволос там не нашёл, поэтому и обратился в Европейский суд по правам человека (далее - Ев­ропейский Суд, ЕСПЧ, Суд).

Хочу сказать Сергею Шимоволосу большое человеческое и профессиональное спасибо за его гражданскую позицию по судебному разбира­тельству и за обращение в Европейский Суд.

В ходе коммуникации жалобы гр. Шимоволо- са российские власти представили в Европейский Суд документы, обосновывающие его задержа­ние, и поведали о существовании трёх приказов МВД России, имеющих гриф «для служебного пользования» («ДСП»), на основании которых действовали милиционеры:

Первый - это Приказ МВД России от 01.12.1999 № 980 «О мерах по совершенствованию автомати­ческой информационной системы, используемой подразделениями внутренних дел на транспор­те», который предусматривает создание и уста­новление программной базы данных под кодо­вым названием «Розыск-Магистраль».

Зарубка 3. Целями приказа являются выявле­ние лиц, подозреваемых в совершении преступле­ний, чьи имена внесены в список разыскиваемых лиц. Эта база подлежала объединению с базами компаний железной дороги и авиакомпаний, чтобы всякий раз, когда любое из лиц, фигуриру­ющих в списке, приобретает билет на поезд или самолет, в милицию направлялось автоматиче­ское уведомление, позволяя милиции задержать данное лицо.

Второй - Приказ МВД России от 22.12.1999 № 1070 «Об установке программной базы данных «Розыск-Магистраль» в подразделениях внутрен­них дел на транспорте». База данных должна была быть установлена в первой половине 2000 года.

Зарубка 4. В приложении к приказу опреде­ляется процедура его исполнения. В частности, там указывалось, что в базу данных должны вклю­чаться следующие лица: 1) лица, разыскиваемые Интерполом; 2) иностранные граждане и лица без гражданства, чьи имена были включены в пе­речень разыскиваемых лиц в связи с совершением преступлений на территории Российской Феде­рации; 3) иностранные граждане, которым огра­ничен въезд в Российскую Федерацию; 4) лица, подозреваемые в следующих серьезных или осо­бо серьезных правонарушениях: нелегальная пе­ревозка оружия, боеприпасов или взрывчатых ве­ществ, нелегальная перевозка антиквариата или его контрабандный вывоз из Российской Федера­ции, умышленное убийство, террористические акты, перевозка наркотиков, финансовые престу­пления; 5) лидеры этнических сообществ, лидеры и активные члены организованных преступных группировок.

Третьим является Приказ МВД от 14.04.2005 № 47 «О некоторых мерах по усилению борьбы с экстремизмом». В рамках базы данных «Розыск- Магистраль» должна была быть создана база дан­ных о потенциальных экстремистах (номер этого приказа указывается согласно переводу постанов­ления по делу Г.А. Николаева. В настоящее время имеется информация, что номер приказа «047», стоящий перед цифрами «0», обозначал его «се­кретность». В документах МВД указывается номер «47» или «047». Речь идёт об одном и том же При­казе от 14.04.2005).

Зарубка 5. Это база о тех, кого государство считает потенциальными экстремистами.

Этой базе и было присвоено кодовое название «Сторожевой контроль». Мы же в дальнейшем для ясности понимания будем применять эту терминологию относительно действия каждого из этих приказов, как и совокупности их. Сведе­ния об этих приказах, как и об их использовании, далее будут именоваться Приказы МВД. Этому есть практическое объяснение - отсутствие про­курорского надзора, ведомственного контроля за их применением и судебной защиты, как показа­ла практика, позволяет правоприменителям без всяких рисков и опасений использовать их. Кста­ти, сами же правоприменители используют тер­мин «сторожевой контроль» как обобщающий их любые действия в рамках Приказов МВД.

Европейский Суд признал, что действиями сотрудников милиции в отношении гр. Шимово- лоса по внесению его личных данных в базу «сто­рожевой контроль» с последующим задержани­ем и лишением свободы были нарушены пункт 1 статьи 5 («незаконное лишение свободы») и ста­тья 8 («вмешательство в личную жизнь») Конвен­ции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее - Конвенция). Признание ЕСПЧ нарушений этих статей Конвенции «поглощало» признание нарушений статьи 2 протокола № 4 к Конвенции.

Следует обратить особое внимание, что ни один из этих Приказов МВД опубликован не был, все они имели гриф «для служебного поль­зования», несмотря на то, что являлись норма­тивными актами федерального органа исполни­тельной власти - Министерства внутренних дел РФ и подлежали государственной регистрации в Министерстве юстиции РФ. При этом перед ре­гистрацией в Минюсте каждый из Приказов МВД должен был пройти правовую экспертизу на со­ответствие Конституции Российской Федерации и федеральным законам, чего, по всей видимости, сделано не было.

  1. 5.      Если нельзя, но очень хочется, то можно

Не могу не озвучить позицию властей Россий­ской Федерации, которую представил в Европей­ском Суде Уполномоченный Российской Федера­ции при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкин (далее - Уполномоченный). Так вот, власти утверждали, что, во-первых, внесение имени в базу данных «сторожевой контроль», как и проверки личности и опросы, которым в связи с этим подвергался гр. Шимоволос во время его поездки в Самару, не были вмешательством в его личную жизнь. Заявитель, как пояснили власти, направлялся в Самару в связи со своей профес­сиональной и общественной деятельностью, и вопросы по поводу его личной жизни ему не за­давались.

Во-вторых, власти признали, что приказы МВД, регулирующие создание и ведение базы данных «сторожевой контроль», не были опубликованы, поскольку являлись конфиденциальными.

Кроме того, власти решили «поиграть» (мне это напомнило играющего со взрослыми в прят­ки малыша, который ручонками закрывает глаза и считает, что это делает его для них невидимым): они отказались представить в Европейский Суд экземпляры этих приказов, как и изложить по­рядок работы базы данных, и утверждали, что Приказы соответствуют национальному законо­дательству, а именно законам о милиции, об опе­ративно-розыскной деятельности, о противодей­ствии экстремисткой деятельности, положения которых в совокупности, как они считали, наделя­ют милицию полномочиями проверять докумен­ты, подтверждающие личность, и задавать вопро­сы. Эти положения законов, по мнению властей, говорили о законности действий в отношении гр. Шимоволоса. И, конечно же, власти не могли обойтись без того, чтобы не упомянуть о том, что ведение конфиденциальных баз данных милиции преследует законную цель защиты национальной безопасности.

Как можно видеть, уже в те времена создание гр. Шимоволосом Общества российско-чеченской дружбы, как и его деятельность во главе Нижего­родского правозащитного союза, признавались экстремистской деятельностью, что и стало при­чиной его задержания. Оно и понятно, гр. Шимо- волос отправлялся в Самару, чтобы расследовать воспрепятствование со стороны местных властей осуществлению права граждан на мирные собра­ния в этом городе. Настоящий экстремист!

Среди объяснений со стороны властей было и такое: гр. Шимоволос был задержан и опрошен для того, чтобы удостовериться, что его расследо­вание не нарушит права и свободы других лиц и не поставит под угрозу национальную безопас­ность. Поэтому, как считали власти, принятые в отношении заявителя меры были «необходимы­ми в демократическом обществе».

Что ещё интересного можно узнать из Поста­новления Суда?

Это то, что в мотивировочной части Евро­пейский Суд указал, что в ходе разбирательства российские власти представили письменные по­казания под присягой сотрудника Волго-Вятского управления внутренних дел на транспорте, ко­торый сообщил, что решение о внесении имени физических лиц в базу данных «сторожевой кон­троль» принимается Министерством внутренних дел или его региональным подразделением на ос­новании конфиденциальной информации.

Зарубка 6. Решение о выставлении личных данных в базу «сторожевой контроль» принима­ется на уровне МВД России или его региональных подразделений (в ГУ МВД субъектов РФ).

6. О приоритетах

Уполномоченный в ходе разбирательства дела заявил о приоритетах России в вопросах на­циональной безопасности перед вопросами со­блюдения прав граждан. Европейский Суд же подчеркнул, что в вопросах «сторожевого контро­ля» лицо не способно предвидеть, когда власти прибегнут к секретному наблюдению. Гражданин из-за этого не может изменить свое поведение, поэтому очевидны риски произвольности. Имен­но поэтому Суд посчитал, что существенное зна­чение имеют ясные, подробные правила приме­нения секретных мер по наблюдению, и указал на необходимость наличия ясного законодательства, чтобы граждане получали адекватное указание на условия и обстоятельства, при которых власти уполномочены использовать любые меры тайно­го наблюдения и сбора данных.

Также Суд обратил внимание на отсутствие общественного контроля и рисков злоупотребле­ний, которые присущи любой системе тайного наблюдения, и указал на необходимость законо­дательного закрепления следующих минималь­ных гарантий во избежание злоупотреблений: указание характера, пределов и длительности возможных мероприятий; основания для изда­ния распоряжения об их применении; органы, уполномоченные разрешать их осуществление; а также вид средства правовой защиты.

Зарубка 7. «Сторожевой контроль» несёт по­вышенные риски злоупотреблений и нарушения прав граждан со стороны властей.

7. Законное-1. Вспоминая Конституцию

Очевидно, что Приказы МВД уже в то время нарушали не только конвенционные, но и консти­туционные гарантии и права граждан, но, несмо­тря на это, существовали с ведома властей.

Конституция Российской Федерации наравне с Конвенцией гарантирует гражданам России пра­во на свободу и личную неприкосновенность (ста­тья 22), как и право на неприкосновенность част­ной жизни, личную и семейную тайну (статья 23). Опять же Конституция, провозглашая свою выс­шую юридическую силу, прямое действие и при­менение на всей территории страны, обязывает власти официально публиковать законы и норма­тивные правовые акты, затрагивающие права, сво­боды и обязанности человека и гражданина, как и указывает, что таковые не подлежат применению, если они не опубликованы официально для всеоб­щего сведения (часть 3 статья 15).

Напомню, что Конституция была принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года и до сего времени не подвергалась никаким изме­нениям в части ограничения прав и свобод чело­века и гражданина (глава 2).

При этом два Приказа МВД были изданы в конце 1999 года, один - в 2005 году, то есть со дня

 

принятия они находились в прямом противоре­чии не только с положениями Конвенции, но и с нормами Конституции страны.

Зарубка 8. Власти заявляют, что «стороже­вой контроль» относится к конфиденциальной информации. Так ли это? Что такое «конфиден­циальная информация», информация «для слу­жебного пользования»? Может ли «сторожевой контроль» относиться к конфиденциальной ин­формации?

Не углубляясь в детали, в этой части повество­вания пока ограничусь положениями статьи 7 За­кона о государственной тайне, согласно которым к государственной тайне и засекречиванию не мо­гут относиться сведения (среди прочих) о фактах нарушения прав и свобод человека и гражданина; о фактах нарушения законности органами госу­дарственной власти и их должностными лицами.

Зарубка 9. Факты о нарушении прав и свобод человека и гражданина, как и о нарушении за­конности, не могут составлять государственную тайну, как и не могут подлежать засекречиванию. Могут ли такие факты относиться к конфиденци­альной или иной информации ограниченного до­ступа?

8. Постоянство - признак мастерства или упорное пренебрежение к правам граждан?

Возвращаюсь к обстоятельствам задержаний граждан в 2014 году, которые людям несведущим показались странными, никем и ничем необъяс­нимыми. Так вот, в СМИ информация прогреме­ла, как внезапно обрушившийся, но быстро про­шедший, не оставивший после себя практически никаких следов ливень. Эха в виде комментариев официальных лиц не было. Среди тех, чьи планы на выезд за границу были нарушены, практиче­ски не нашлось желающих посетить прокурора и, тем более, суды, чтобы разобраться, понять и получить ответы на два извечно русских вопроса «Кто виноват?» и «Что делать?». Причина понят­на: результат заранее предрешён - «проигрыш» заявителя-гражданина, чего зря тратить время, силы и деньги.

В первой редакции статьи я постаралась обобщить случаи тех дней и дала их описание, исходя из общего сценария, по которому раз­вивались события: у сотрудников пограничного контроля ФСБ находились какие-то непонятные, известные только им одним веские причины для задержания гражданина при прохождении па­спортного контроля, признания его паспорта недействительным с последующим недопущени­ем его вылета за границу планируемым рейсом. Повторюсь, так как считаю это важным, что все граждане, о которых шла речь, собирались при­нять участие в международных встречах, конфе­ренциях и иных мероприятиях, связанных с пра­возащитой [1]. В одних случаях бдительное око сотрудника пограничного контроля ФСБ вдруг усматривало что-то неладное с паспортом, ранее многократно побывавшим в «употреблении», так как он неоднократно предъявлялся в зонах погра­ничного контроля ФСБ. В других - при прохож­дении пограничного контроля некоторые сограж­дане начинали совершать неадекватные действия, внося диссонанс в работу спецслужб. Читающий хронику задержаний в зонах пограничного кон­троля поневоле начинал думать, что обделённые в повседневной жизни вниманием представителей силовых структур россияне при каждом удобном случае пытались лишний раз напомнить о своём существовании и хоть как-то обратить на себя их внимание. Делали они это столь изощрённо, что сотрудники пограничного контроля не догадыва­лись об истинных причинах и мотивах такого по­ведения. В свою очередь, силовики, введенные в заблуждение таким неадекватным поведением со­граждан, из желания быть вежливыми и стараясь никого не обидеть (мы знаем, у этих парней горя­чие сердца), были не в состоянии оказать долж­ное сопротивление и соглашались на длительное, незапланированное, как это могло показаться на первый взгляд, общение с ними.

Один из первых на моей памяти случаев, привлекших повышенное внимание СМИ, про­изошёл 5 июня 2014 г. с директором Института региональной прессы А. Шароградской. Отмечу, что, не являясь участвовавшим в деле адвокатом, допускаю некоторую неправильность восприятия мной со стороны ситуации с А. Шароградской. Она была задержана в аэропорту Пулково, откуда собиралась вылететь в Хельсинки, а затем в США для чтения лекций. В результате непонятных при­чин и действий со стороны силовиков её поездка в этот день была сорвана, у нее были изъяты неко­торые вещи и документы, в том числе электрон­ные носители информации и компьютер. Озву­ченные через СМИ комментарии представителей ФСБ и таможенных органов, на мой взгляд, мягко говоря, более чем странные, если не сказать боль­ше [5].

Несколькими месяцами позже «неприятно­сти» произошли с представителями коренных малочисленных народов Севера, которые долж­ны были принять участие в международной кон­ференции ООН. Опять же уважаемый человек, директор Центра содействия коренным мало­численным народам Севера Р. Суляндзига в зоне пограничного контроля предъявил сотруднику пограничного контроля ФСБ недействительный паспорт. Поясняю, по версии силовиков, перед предъявлением паспорта сотруднику погранкон­троля г-н Суляндзига зачем-то вырвал одну из его страниц. Согласитесь, сотрудник пограничного контроля далеко не первый, кому Р. Суляндзига, находясь в международном аэропорту, должен был предъявить свой паспорт [2].

Одновременно с этим «странности» про­изошли и с некоторыми из его коллег, следовав­ших для участия в той же конференции ООН. В разных частях страны на них были совершены нападения. Без сомнения, в отношении них дей­ствовали члены банды «похитителей заграничных паспортов», так как у многих из них в результате нападении были похищены именно заграничные паспорта, без которых, как вы понимаете, нельзя было пересечь государственную границу и выле­теть за рубеж для участия в конференции ООН.

Правды ради, пытаясь сохранить взгляд сто­роннего наблюдателя на проблему «сторожевого контроля», отмечу и плюсы, которые появились для некоторых граждан. Например, повышенное внимание к ним и нарочитая вежливость со сторо­ны сотрудников пограничного контроля. Скажем так: день ото дня увеличивается число сограждан, которым «повезло», и их стали связывать «креп­кие» отношения с представителями различных силовых структур. Признаем, эти отношения за­рождались не сразу и больше напоминают брак «по-восточному» из разряда «стерпится - слю­бится» - недолгие ухаживания людей в погонах, совместная жизнь, скрепленная печатью суда, организованная за счет государства поездка в ме­ста, охраняемые высоким забором и вышками с автоматчиками. Зато сколько внимания при воз­вращении на родину со стороны сотрудников по­граничного контроля ФСБ, ищущих повод и при­чину подольше пообщаться с вами, приветливо улыбающихся, вечно кому-то звонящих и о чём- то спрашивающих. О таких чудесах неоднократ­но на своих страницах в Фейсбуке рассказывали участницы группы «Pussу Piot» Н. Толоконникова и М. Алёхина [7]. Они обратили внимание на по­вышенный к себе интерес со стороны «мальчика в погонах» при въездах в страну. Разочарую их, вряд ли эти «мальчики», да и «девочки», знают об их известности благодаря пляскам в храме Христа Спасителя с цветными балаклавами на головах, тем более о нынешнем их участии в правозащит­ной деятельности. Даже если кто-то и знает, то интерес к девушкам вызван иными причинами: при проверке их паспортов эти «мальчики» ви­дят сведения о наличии так называемого «сторо­жевого контроля», после чего звонят инициатору контроля, чтобы доложить ситуацию и спросить, надо ли задерживать «милых дам».

В качестве ещё одного примера использова­ния «сторожевого контроля» приведу историю задержания активиста казачьего движения В. Ме­лихова. Это произошло 29 мая 2015 г., то есть через год после событий, о которых я писала в первой редакции этой статьи. В этот день он должен был вылететь в Мюнхен, откуда собирался поехать в австрийский город Лиенц на освящение часов­ни, построенной на казачьем кладбище города. Однако его отъезд был сорван по причине не­действительности загранпаспорта (версия, озву­ченная сотрудниками пограничной службы). Для самого же В. Мелихова стало полной неожидан­ностью, когда сотрудники пограничного контро­ля ФСБ, которым он передал свой паспорт, после некоторых манипуляций с ним недосчитались в паспорте одной страницы. В случившемся Мели­хов обвинил сотрудников пограничной службы, заявив, что его паспорт испортили именно они, что было бесспорной правдой. Вот только к адми­нистративной ответственности за порчу паспорта был привлечен Мелихов, а не сотрудники ФСБ. Вот как в своем интервью «Радио Свобода» В. Ме­лихов рассказывал о происшедшем с ним: «Как любой пассажир, выезжающий в другую страну, я приехал в аэропорт Домодедово, предоставил паспорт для получения билета на том месте, где сдается багаж. Паспорт проверили, выдали билет, я сдал багаж и пошел на паспортный контроль. Прихожу туда, отдаю паспорт, как делал это сто раз, тем более что буквально пару недель назад был в Мюнхене, и этот паспорт у меня в этой же сумке и лежал. Пограничник его посмотрел, по­том звонок телефонный в его будку, он слушал, что ему говорят, не произнося ни одного слова. После того, как он трубку положил, обратился ко мне и сказал: «Подождите». Через некоторое вре­мя подошли два человека, забрали мой паспорт без объяснения причин, почему они его заби­рают, и сказали, чтобы я ждал. На посту я ждал около получаса, может, больше. Потом подошли опять эти двое и попросили пройти с ними в слу­жебное помещение. Еще полчаса они меня там держали, я постучался в кабинет и говорю, что у меня уже рейс, я могу опоздать. Тогда выходит человек, разворачивает паспорт и говорит: «Вла­димир Петрович, мы вас не можем выпустить. Потому что у вас паспорт в ненадлежащем состо­янии. Вот, видите, у вас страницы нету». Я понял, что это провокация, я не стал его брать. Говорю: «Вы же понимаете, что паспорт не мог быть мной испорчен, тем более так филигранно, как вы мне показывали». Там буквально бритвой по краешку вырезано. «Вы составьте тогда какой-то документ для меня, что вы непропускаете меня к самолету по причине, что в паспорте вырезана страница, то есть обоснуйте». Потом я говорю: «Где ваш руко­водитель погранпоста, с кем я мог бы поговорить и попробовать разобраться с этой ситуацией?». Потому что буквально две недели назад я по это­му паспорту летал, и никаких проблем не было. Но мало того, я этот паспорт предоставлял пять минут назад, когда приобретал билет, и никаких искажений в этом паспорте не было, а человек, который выдавал билет, проверял этот паспорт. И третье, как можно проверять, там 17 страниц или 20, сколько их там есть, целый час? Паспорт был вне моего обзора в течение часа...» [6].

В. Мелихова я знаю лично много лет, поэтому заявляю: с большей вероятностью по учётам си­ловых структур он отнесён к числу экстремистов (в нынешнем понимании властями этого слова) как глубоко порядочный и честный человек, ин­тересующийся вопросами истории, в частности коллаборационизма в Великой Отечественной войне и участия казаков (а не нынешних ряженых) в борьбе с большевиками в период Гражданской войны.

О «сторожевом контроле», его существовании и применении до сего времени я слышала и в те­чение этого, 2016 года, от следователей и опера­тивных сотрудников полиции и ФСБ, которые без этого механизма контроля за гражданами и их задержаний не представляют свою ежедневную работу.

Зарубка 10. Приведенные примеры описывае­мых событий периода 2014-2015 годов свидетель­ствуют о существовании «сторожевого контроля» и в настоящее время.

 

 

 

НОВОСТИ

Группа ВКонтакте

 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0 Всемирная.