RUS ENG

Translator

AzerbaijaniBasqueBelarusianBulgarianCatalanChinese (S)Chinese (T)CroatianCzechDanishDutchEnglishEstonianFilipinoFinnishFrenchGalicianGeorgianGermanGreekHaitian CreoleHebrewHindiHungarianIcelandicIndonesianIrishItalianJapaneseKoreanLatvianLithuanianMacedonianMalayMalteseNorwegianPersianPolishPortugueseRomanianRussianSerbianSlovakSlovenianSpanishSwahiliSwedishThaiTurkishUkrainianUrduVietnameseWelshYiddish

Индексирование журнала





Импакт-фактор российских научных журналов

Обмен опытом

Серновец М.Н.

ПРОТОКОЛ СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ: О СОДЕРЖАНИИ

правовых предписаний и их практической реализации в судах г. москвы

цель: Исследование вопросов практической реализации правовых предписаний о порядке веде­ния протокола судебного заседания в уголовном судопроизводстве в судах г. Москвы.

Методология: Автором использовались формально-юридический метод, методы включенного наблюдения, анкетирования, изучения документов.

Результаты: В статье выявлены проблемные вопросы практики составления протоколов судеб­ного заседания в уголовном судопроизводстве России. Исследованы правовые позиции Европей­ского суда по правам человека, Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации по соответствующим вопросам и практика применения соответствующих разъяснений, содержание и проблемы реализации федеральных целевых программ развития судов в аспекте изучаемой проблематики. Особое внимание уделено вопросам практической реализации права адвоката-защитника на ведение аудиозаписи судебного разбирательства и дополнение прото­кола судебного заседания в г. Москве, анализу полученных автором от представителей судебной си­стемы ответов относительно применения технических средств, используемых при составлении про­токола судебного заседания.

Новизна/оригинальность/ценность: Статья обладает высокой научной и практической ценно­стью, поскольку является первой попыткой исследования вопросов реализации правовых предписа­ний, касающихся составления протокола судебного заседания, судами г. Москвы с использованием широкого спектра методов.

Ключевые слова: протокол судебного заседания, адвокат-защитник, профессиональные права адвоката.

Sernovets M.N.

THE Protocol of JuDICIAL SESSioN IN CRIMINAL TRIAL: ABouT CoNTENTS of LEGAL

instructions and their practical realization in courts of Moscow

Purpose: Research of questions of practical implementation of legal instructions of an order of maintain­ing the protocol of judicial session in criminal legal proceedings in courts of Moscow.

Methodology: The author used a formal-legal method, methods of the included supervision, question­ing, studying of documents.

Results: In article problematic issues of practice of drawing up protocols of judicial session in criminal trial of Russia are revealed. Legal positions of the European Court of Human Rights, Constitutional court of the Russian Federation, the Supreme Court of the Russian Federation on appropriate questions and practice of application of the corresponding explanations, the contents and problems of implementation of Federal target development programs of courts in aspect of the studied perspective are investigated. The special attention is paid to questions of practical realization of the right of the advocate defender for maintaining an audio re­cording of judicial trial and addition of the protocol of judicial session in Moscow, to the analysis received by the author from representatives of judicial system of answers concerning application of the technical means used by drawing up the protocol of a judicial meeting.

Novelty/originality/value: Article possesses the high scientific and practical value as is the first attempt of carrying out research of questions of implementation of the legal instructions concerning drawing up the protocol of judicial session, courts of Moscow with use of a wide range of methods.

Keywords: protocol of judicial session, advocate defender, professional privileges of the advocate.

1. Вводная часть. Значение постановлений Пленума вс

Адвокаты, как правило, знают о полномочиях и функциях Верховного Суда РФ в области обес­печения единообразного применения законода­тельства Российской Федерации, когда он даёт судам разъяснения по вопросам судебной прак­тики. Такие разъяснения даются в виде постанов­лений Пленума Верховного Суда РФ, подготов­ленных после рассмотрения материалов анализа

и обобщения судебной практики, в соответствии с частью 7 статьи 2, частью 3 статьи 5 ФКЗ № 3-ФЗ от 5 февраля 2014 г. «О Верховном Суде Россий­ской Федерации». Но, как известно из практиче­ского опыта, суды игнорируют многие из этих разъяснений.

В законе о Верховном Суде РФ не указано, что такие разъяснения носят для судов обязательный характер. Конечно же, говоря о судах, мы под­разумеваем всю систему судов общей юрисдик-

75

ЕВРАЗИЙСКАЯ

> 5 (18) 2015 <

АДВОКАТУРА

ции РФ, а также военные суды и мировых судей. Очевидность обязательного характера этих разъ­яснений вытекает из статьи 126 и других статей главы 7 Конституции Российской Федерации, значения Верховного Суда в судебной системе страны как высшего судебного органа, осущест­вляющего судебный (процессуальный) надзор за деятельностью судов и дающего разъяснения по вопросам судебной практики; федеральных за­конов о судах, судьях, судебной системе в целом. Это, конечно же, законы «О судах общей юрис­дикции», «О Верховном Суде Российской Феде­рации», «О статусе судей в Российской Федера­ции», «О военных судах Российской Федерации» и «О мировых судьях в Российской Федерации». Например, это положение презюмируется в ста­тье 3 закона о судебной системе РФ: «Единство судебной системы обеспечивается путем соблю­дения всеми федеральными судами и мировыми судьями установленных федеральными закона­ми правил судопроизводства и применения ими Конституции РФ, федеральных конституционных законов, федеральных законов, общепризнанных принципов и норм международного права...». Эти положения корреспондируют с нормами статьи 2 (ч. 1) закона о судах общей юрисдикции в РФ, объясняющей построение системы судов об­щей юрисдикции, которая представляет из себя некую пирамиду, на вершине которой находит­ся Верховный Суд Российской Федерации, разъ­ясняющий судам вопросы судебной практики (ст. 9, ч. 1).

Даже без вышеприведённого юридического анализа на тему, обязательны или нет для судов разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики, ответ прост и ясен: да, обя­зательны и, в первую очередь, адресованы им в целях сохранения и поддержания единства су­дебной системы и, как следствие, единообразного применения законодательства РФ для реализа­ции принципов деятельности судов.

В дальнейшем на примере одного из поста­новлений Пленума Верховного Суда РФ проде­монстрирую знакомые до боли каждому адво­кату, особенно защитнику по уголовным делам, свидетельства того, что, как правило, разъяснения Верховного Суда касательно применения судами норм уголовно-процессуального законодательст­ва на практике используются крайне редко. При­чины этого оставим пока за скобками, вряд ли они связаны только с юридическими тонкостями. А чтобы исключить любую дискуссию, сомнения и обвинения оппонентов в мой адрес, что сфера применения норм уголовно-процессуального за­

76

конодательства по каждому из уголовных дел специфична, особенна и разнообразна, связана с личностью обвиняемого и обстоятельствами конкретного дела, влияющими на правоприме­нение, в качестве примера приведу разъяснения «нейтрального» по содержанию Постановления Пленума ВС РФ. Это Постановление от 13 дека­бря 2012 г. № 35 «Об открытости и гласности су­допроизводства и о доступе к информации о дея­тельности судов», апеллирующее к соблюдению судами положений закона об открытости и глас­ности судопроизводства (далее - Постановление № 35). Название и содержание Постановления №35 говорят сами за себя, призывая судей созда­вать и обеспечивать в процессе судопроизводства соблюдение принципов открытости и гласности, что является не блажью, а способом реализации конституционных гарантий (ст. 19, 23, ч. 4 ст. 29, 33, ч. 3 ст. 41, ст. 42, 45, 46 и 123 Конституции РФ), Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, федеральных конституционных законов РФ, как и федеральных законов и процес­суального законодательства РФ (именно так напи­сано в вводной части Постановления № 35).

Запомним эту дату - 13 декабря 2012 года, так как с этого момента для судов должна была начаться новая веха в вопросах понимания, со­блюдения и обеспечения гласности и открытости в ходе судопроизводства. Разъяснения этого по­становления не декларативны и, как было уже от­мечено, апеллируют к Конституции РФ и Конвен­ции о защите прав человека и основных свобод. В частности, в нём указывается, что открытость и гласность судопроизводства, доступ к информа­ции о деятельности судов направлены на реализа­цию задач судопроизводства. Как разъяснил Пле­нум, гласность судопроизводства обеспечивается возможностью присутствия в открытом судебном заседании лиц, не являющихся участниками про­цесса, представителей редакций средств массо­вой информации (исключение составляет только разбирательство дела в закрытом судебном засе­дании). В Постановлении № 35 даются подробные разъяснения и касательно обеспечения доступа к информации о деятельности судов. Это должно происходить посредством предоставления ли­цам, присутствующим в открытом судебном за­седании (участникам процесса и иным лицам), права фиксировать ход судебного разбиратель­ства в порядке и формах, которые предусмотре­ны процессуальным законодательством. Важно отметить, что речь идёт не только о ведении и использовании этими лицами собственных запи­сей, но также о возможности производить аудио-,

EURASIAN

> 5 (18) 2015 <

ADVOCACY

видеозаписи, фото- и киносъемку, возможна даже трансляция судебных разбирательств. При этом на суды возложена обязанность обеспечить равные условия в реализации этого права всем присутствующим лицам, независимо от того, участник это процесса или сторонний наблю­датель. Судя по изменившейся с 2013 года реак­ции судей на уведомления защиты о ведении ею в процессе аудиозаписи (которые, как правило, теперь стали раздражённо реагировать на такие заявления: «Это Ваше право, пользуйтесь им, что Вы суд отвлекаете по этому поводу»), очевидно, что разъяснения Постановления № 35 в этой ча­сти судам известны и соблюдаются. К сожалению, лишь в этой его части. С другими разъяснениями дело обстоит намного хуже, суды первой и апел­ляционной инстанций наотрез отказываются: во-первых, приобщать к делу материалы, полу­ченные участниками процесса в результате про­изводимой ими фиксации, во-вторых, тем более, не позволяют сторонам апеллировать к этим ма­териалам при рассмотрении подаваемых ими на протокол суда замечаний, в-третьих, под разны­ми предлогами и по разным причинам отказыва­ются использовать в официальном порядке с уве­домлением участников имеющиеся в залах судов технические средства по фиксации хода судебного разбирательства. В свою очередь апелляционные и кассационные инстанции отказываются прове­рять обоснованность отклонения судом первой инстанции поданных на протокол замечаний, ис­следовать как доказательства результаты аудио­фиксации, сделанные на их основе стенограммы, и, как следствие, сравнивать записанное в прото­коле со сказанным в суде. На что у судей вышесто­ящих инстанций есть свои объяснения, хотя чаще всего они обходятся без каких-либо объяснений, просто игнорируя любые заявления и попытки защиты призвать их к таким действиям. Кроме того, если следовать институционным особенно­стям уголовно-процессуального законодательства в части порядка подачи замечаний на протокол судебного заседания, то, на мой взгляд, имеется правовая неопределенность в вопросе обжалова­ния замечаний на протокол суда апелляционной инстанции, чем пользуется судьи, желая лишить защиту возможности ссылаться на результаты ау­диофиксации, которая проводилась судом в офи­циальном порядке.

2. Информация к размышлению. Феде­ральная целевая программа и суды

Средства аудиофиксации судебного заседа­ния стали устанавливать в судах общей юрисдик­ции с середины 2000-х годов в период действия

Федеральных целевых программ «Развитие судебной системы в России». Таких программ было три: «Развитие судебной системы России на 2002-2006 годы», «Развитие судебной системы России на 2007-2012 годы» и ныне действующая программа «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы») (далее - Первая ФЦП, Вторая ФЦП и Третья ФЦП). Массовая установка систем аудиофиксации и протоколирования под назва­нием Femida (далее - «Фемида») началась в судах общей юрисдикции в рамках реализации Второй ФЦП, действовавшей в период с 2007 по 2012 год, по нескольким государственным контрактам. Немного цифр: в 2010 г. стоимость одной «Фе­миды» (комплекта аудиофиксации) составляла

137030,9  рубля, включая установку и ввод в экс­плуатацию. В 2012 г. «Фемиду» стали продавать судам значительно дороже, стоимость комплекта составляла уже 152000 рублей, отдельно в разме­ре 34612,5 рубля оплачивались работы по ее уста­новке и вводу в эксплуатацию, таким образом, общая стоимость составила уже 185612,5 рублей. В 2013 г. стационарный модуль аудио-, видеофик­сации (С-МАВФ) обходился в 254630 рублей, ста­ционарный модуль аудиофиксации (С-МАФ) - в

190212,5  рубля. Сведения о стоимости этой «чудо- техники» на 2013 г. приводятся согласно прило­жению № 2 к Договору № 26 от 12.10.2013, заклю­ченному между Федеральным государственным бюджетным учреждением Информационно-ана­литический центр поддержки «ГАС Правосудие» (ФГБУ ИАЦ «ГАС Правосудие» Судебного депар­тамента) и ЗАО «ТЕХНОСЕРВЪ А/С» на поставку программно-технических средств (комплексов ау­дио-, видеофиксации) с установкой и настройкой, необходимых для, прошу заметить, дооснащения объектов автоматизации «ГАС Правосудие» в су­дах общей юрисдикции (далее - Договор № 26). Однако, как видно из даты Договора № 26, фи­нансирование происходило вне рамок действия Второй ФЦП; возможно, или в рамках Третьей ФЦП, или в пределах ежегодного бюджетного финансирования Судебного департамента и/или ФГБУ ИАЦ «ГАС Правосудие» Судебного депар­тамента. Проверить источник финансирования Договора № 26 пока не представилась возмож­ность, например, адвокат МОКА О.Д. Ярошик в статье «О некоторых проблемах судебного про­токола по уголовным делам» [7] утверждает, что Третья ФЦП на 2013-2020 годы не предусматрива­ет никаких поставок оборудования программного обеспечения для «ГАС Правосудие», а по госкон- тракту (номер которого в статье он не приводит) выделены деньги только на эксплуатацию, гаран­

77

ЕВРАЗИЙСКАЯ

5 (18) 2015

АДВОКАТУРА

тийный и негарантийный ремонт оборудования и поддержание программного обеспечения.

Обращаю внимание, что этими суммами рас­ходы на одну проданную «Фемиду» не ограничи­ваются, сюда следует включить расходы на обслу­живание, эксплуатацию, обучение работников судов, стоимость программного обеспечения и прочие расходы, выделяемые ежегодно из средств федерального бюджета. И главное, не надо забы­вать, что есть модуль хранения данных (М-ХД), где и должны храниться записи судебных заседаний, стоимость которого по Договору № 26 составля­ет 262950 рублей. А вот контракт Московского городского суда с ЗАО «КРОК инкорпорейтед» № 0373100037413000062 на поставку и установку систем хранения данных, сервера и др., испол­ненный за одни сутки (подписан 17.12.2013, за­крыт 18.12.2013), обошёлся налогоплательщикам в 2,3 млн рублей. Показательно, как разительно отличается друг от друга стоимость устанавливае­мых серверов: от нескольких сот тысяч до несколь­ких миллионов рублей.

13 декабря 2013 г. Коллегия Счётной палаты РФ (далее - СП) рассмотрела результаты экспер­тно-аналитического мероприятия «Проведение комплексной оценки состояния и анализа про­блем реализации ФЦП «Развитие судебной си­стемы России на 2007-2012 годы» (Вторая ФЦП). Пресс-служба СП сообщила, что аудиторы приш­ли к выводу, что основные задачи ФЦП в части соз­дания необходимых условий для осуществления правосудия, обеспечения его доступности и не­зависимости судей выполнены в полном объеме. Как отметили аудиторы, единственная проблема, которую не удалось решить до конца, - это обе­спечение судей жильём. Однако директор депар­тамента СП В.Ф. Коломиец ответом от 17.06.2014 № 07-Д-199/07-04 сообщил, что бюджетные ассиг­нования в рамках Второй ФЦП на приобретение жилья для судей составили 2525268,2 тысячи руб­лей, а кассовый расход - 2524964,1 тысячи рублей. Для сравнения: в этом же ответе сообщалось, что объём бюджетных инвестиций в рамках Второй ФЦП на приобретение (строительство) зданий су­дов общей юрисдикции составлял 33493980,7 ты­сячи рублей, а кассовый расход - 33351603,6 тысячи рублей, показатель освоения инвестиций - 99,6 %.

Несколько слов следует сказать и о показа­телях ежегодного бюджетного финансирования судебной системы: на сайте Судебного Депар­тамента при Верховном Суде РФ в открытом до­ступе находится Отчёт Судебного Департамента VIII Всероссийскому съезду судей о его деятель­ности за 2009-2012 годы. В Отчёте говорится об

78

успешной реализации ФЦП «Развитие судебной системы России на 2007-2012 годы», что, как осо­бо отмечено, стало главным итогом этого перио­да. В 2008 г. общий объём финансирования судов общей юрисдикции, органов судейского сообще­ства, мировых судей и системы Судебного депар­тамента составлял 85,36 млрд рублей, в 2012 году он достиг 110,717 млрд рублей, то есть возрос на

22,9 %. Эта статистика частично приводилась в статье «Ловушка для фальсификатора» [6]. Обсто­ятельства вынуждают обратиться к ней ещё раз, так как, несмотря на истечение полутора лет со дня выхода статьи и продолжающуюся перепи­ску с Судебным департаментом, ФГБУ ИАЦ при Судебном департаменте, их подразделениями и филиалами, до сего времени так и не удалось получить ответы на следующие вопросы: какие суммы выделялись СД при ВС РФ из годового бюджета с 2007 по 2012 год на организационное обеспечение деятельности судов общей юрисдик­ции в части установки и ввода в эксплуатацию систем аудио-, видеофиксации и протоколиро­вания; какие суммы предусматривались на эти цели Программой в период 2007-2012 год, и ка­кие суммы в указанный период были израсходо­ваны на эти цели управлениями СД в субъектах РФ, городскими, областными судами, верховны­ми судами краев, автономных округов и областей, имеющими право самостоятельно осуществлять такие закупки без участия СД ВС РФ.

И ещё немного статистики: в 2013 г. в рам­ках Третьей ФЦП по Договору № 26 поставка 3050 стационарных, модульных и мобильных систем аудио- и видеофиксации обошлась нам, налогоплательщикам, в 777976671 (Семьсот семь­десят семь девятьсот семьдесят шесть шестьсот семьдесят один) миллион рублей. В пресс-релизе СП указано, что общий объем расходов на меро­приятия Второй ФЦП в 2007-2012 году составил 60,7 миллиардов рублей. При этом, по информа­ции Судебного департамента при ВС РФ (ответ от

30.10.2013     № СД-6ог/2868-341-09-13), в суды было поставлено всего лишь 399 комплектов по прото­колированию и технической фиксации судебных процессов. Возникают закономерные вопросы касательно размеров бюджетных ассигнований (инвестиций), кассовых и фактических расходов на оснащение залов судебных заседаний судов общей юрисдикции системами аудио-, видео­фиксации и протоколирования в рамках Второй ФЦП на 2007-2012 годы, если задачами именно этой программы были обеспечение открытости и прозрачности правосудия; повышение доверия к правосудию, в том числе путем повышения эф­

EURASIAN

> 5 (18) 2015 <

ADVOCACY

фективности и качества рассмотрения дел; соз­дание необходимых условий для осуществления правосудия, обеспечение его доступности и повы­шение уровня исполнения судебных актов.

3. От прошлого к настоящему, или о пози­циях конституционного и верховного судов

В обсуждаемой теме нельзя обойти стороной позиции Конституционного и Верховного судов по обжалованию постановлений судьи по резуль­татам рассмотрения замечаний на протоколы су­дебных заседаний. И тот, и другой суд со време­нем меняли свои позиции, что естественно, ведь правоприменение - процесс живой, проходящий стадии развития и роста. В 2003 г. Верховный Суд РФ в Определении № 50-002-33 по делу Котова озвучил позицию о процессуальных правах сто­рон по обжалованию постановления суда по ре­зультатам рассмотрения поданных замечаний на протокол, категорично заявив, что Уголовно-про­цессуальный кодекс РФ не предусматривает таких прав для участников процесса [1, с. 18]. Поясню, в Верховный Суд с кассационной жалобой обрати­лась потерпевшая по делу, она просила отменить постановление судьи, вынесенное по результатам поданных ею замечаний на протокол, так как, по её утверждению, в протокол не вошло многое из того, что было сказано в процессе, а судья, не по­считав необходимым вызвать её, полностью и без указания мотивов отверг принесенные замечания.

Судебная коллегия по уголовным делам пре­кратила производство по жалобе. Решение было мотивировано несколькими основаниями, один тезис я бы выделила как «основной», он касался невозможности проверки кассационной инстан­цией обоснованности поданных замечаний. Вот ответ кассационной инстанции по этому вопросу: «Никто из судей вышестоящего суда не присут­ствовал в зале судебного заседания при рассмо­трении уголовного дела, вследствие чего судьи суда второй инстанции не знают и не могут знать о правильности (либо неправильности) прине­сенных замечаний на протокол судебного засе­дания, вследствие чего они не вправе проверять существо принятого решения по результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания».

Второй тезис - о проверке законности, здесь позиция кассации была менее витиеватой, имен­но такими фразами изобилует постановление лю­бого судьи об отказе в удовлетворении поданных на протокол замечаний: «...замечания рассмотре­ны... в порядке, установленном УПК РФ. Кроме того, как следует из постановления судьи, оно мо­тивировано; отклонение замечаний, принесенных

потерпевшей на протокол судебного заседания, обосновано тем, что в протоколе судебного засе­дания полно и правильно отражены показания допрошенных лиц. Согласно ч. 2 ст. 260 УПК РФ при рассмотрении замечаний на протокол пред­седательствующий в необходимых случаях может вызвать лиц, подавших замечания, для уточнения их содержания». Всё как всегда и как у каждого из нас.

Выскажу к этой позиции своё отношение. С одной стороны, с ней трудно не согласиться: действительно, в суде первой инстанции нахо­дится только суд первой инстанции, поэтому вы­шестоящие инстанции не могут проверить обо­снованность (полноту и правильность) протокола суда. Единственное, что они могут сделать без труда, так это проверить законность, что сделать достаточно просто, применяя формальный под­ход: кто и как подписал постановления, вот и все «сложности». Такие подходы коллегии я бы на­звала презумпцией доверия, существующей до тех пор, пока суд не продемонстрирует действий и не допустит высказываний, вызывающих обо­снованные сомнения в его беспристрастности. Считаю уместным напомнить критерии оцен­ки Европейским судом по правам человека бес­пристрастности суда, составляющие два подхо­да, субъективный и объективный. Субъективный подход - стремление «убедиться в субъективном обвинении или интересе определенного судьи в конкретном деле», объективный - определение, были ли судье предоставлены достаточные га­рантии, чтобы исключить любые обоснованные сомнения в этом отношении. Обозначая эти два подхода, ЕСПЧ подчёркивает, что «чёткого раз­личия между ними не существует, поскольку по­ведение судьи может не только объективно вы­зывать сомнения в его беспристрастности с точки зрения внешнего наблюдателя (объективный тест), но речь может также идти о его или её лич­ном убеждении (субъективный тест)». ЕСПЧ при проверке с точки зрения субъективного теста не­однократно приходил к выводу, что личная бес­пристрастность судьи должна презюмироваться в отсутствие доказательств обратного (Kyprianou v.Cyprus, пункт 119; Hauschildt v. Denmark, 24.05.1989, A № 154, пункт 47). На примере дела De Cubber v.Belgium, пункт 25 (26.10.1984, А № 86), Суд показал, что он стремится выяснять, демон­стрировал ли судья враждебность или злой умы­сел. Хотя в некоторых делах может быть трудно предоставить доказательство, которое позволило бы опровергнуть презумпцию субъективной бес­пристрастности судьи, требование объективной

79

евразийская

5 (18) 2015

адвокатура

беспристрастности обеспечивает дополнитель­ную значимую гарантию. В связи с этим Суд при­знал сложность установления нарушения статьи 6 в части субъективной предвзятости, и поэтому в подавляющем большинстве дел он сосредоточил­ся на объективном критерии [4].

В 2005 г. Конституционный Суд помог Вер­ховному Суду скорректировать правовую по­зицию по обжалованию таких постановлений суда. Определением от 25 января 2005 г. № 67-О он разъяснил, что уголовно-процессуальное зако­нодательство (ст. 260 УПК РФ) не содержит пред­писаний, лишающих участников процесса воз­можности обжаловать такие постановления, а суд кассационной инстанции, в свою очередь, - права проверить обоснованность отклонения замеча­ний. Сразу возникает вопрос, как вышестоящая судебная инстанция (будь то апелляция, кассация или надзор) может проверить обоснованность от­клонения поданных замечаний? В Определении КС дал ответ и на этот вопрос: «приобщение за­мечаний к протоколу судебного заседания и к материалам уголовного дела в целом является условием, позволяющим» этим инстанциям оз­накомиться с поданными замечаниями и оценить правомерность их отклонения. Коллеги, известны ли вам примеры, когда апелляционная инстанция проверяла обоснованность отклонения поданных замечаний? Поделитесь опытом, как происходила эта проверка? Изучались ли при этом поданные на протокол замечания? Может быть, прослуши­вались аудиозаписи или зачитывались сделанные на их основании стенограммы? Или сторонам, иным участвующим лицам задавались вопросы о правильности занесения в протокол данных ими в суде показаний? Какой апелляционный суд ис­пользовал такой метод проверки обоснованности отклонения поданных замечаний, какое решение принял? Или всё ограничилось только проверкой законности?

Теперь немного рассуждений о возможных действиях кассационной или надзорной инстан­ций по проверке постановлений суда об отклоне­нии замечаний. Очевидно, что эти инстанции не в состоянии проверить обоснованность отклонения поданных замечаний, пока не примут решения об истребовании дела и не займутся его изучени­ем, что является на практике большой редкостью.

Обратимся к последующим позициям Вер­ховного Суда, просуществовавшим до разъясне­ний Постановления № 35. В кассационном опре­делении от 22 апреля 2010 г. № 66-О10-27сп суд признал, что ведение аудиозаписи не является обязательным; решение по этому вопросу при­

80

нимает суд, что является его правом, а не обязан­ностью. Если адвокат желает, то он имеет право вести аудиозапись, однако закон не обязывает суд прослушивать её, сличать аудиозапись с про­токолом суда, тем более, если адвокат не уведом­лял суд о том, что такую запись ведёт. При таких обстоятельствах суд признал голословными за­явления адвоката о фальсификации протокола, так как в деле не было данных, которые бы по­зволили усомниться в правильности его ведения. Последний аргумент заключался в том, что про­слушиванию может быть подвергнута только ау­диозапись, которая велась судом в официальном порядке согласно частям 2 и 5 статьи 259 УПК РФ. Немного позднее Определением от 22 июня 2011 г. № 45-о-11-63сп судебная коллегия Верхов­ного Суда высказала более чётную позицию по применению положений части 5 статьи 241 и ста­тьи 259 УПК РФ, указав, что «по смыслу назван­ных норм уголовно-процессуального закона в их взаимосвязи, доказательственное значение имеет лишь такая аудиозапись, которая получена в ре­зультате применения технических средств самим судом, а не другими участниками процесса, кото­рым право вести запись предоставлено законом лишь для обеспечения их собственных процес­суальных прав и использования при реализации этих прав». «Логичная» позиция, ничего не ска­жешь! «Вам предоставили право, господа адвока­ты, вот и ведите свои записи. Но нам эти записи не нужны, если захотим - свои вести будем», - зву­чит как-то так. Не знаю, поняли ли вы, коллеги, смысл сказанного! Я, например, нет, так как не получила ответа на вопрос, с какой целью адвока­ту вести аудиозапись процесса, если он не может её использовать при реализации процессуальных прав ни при подаче замечаний на протокол, ни в дальнейшем, на стадиях обжалования приговора и постановления суда об отклонении поданных им на протокол замечаний. Тайной осталась и позиция Суда, как должны поступать суды, если адвокат уведомил суд о ведении им аудиофик­сации, более того, ходатайствовал перед судом о её приобщении к делу, например, предложил в присутствии сторон перед окончанием каждого судебного заседания опечатывать запись и таким образом легализовать её результаты в интересах правосудия.

4. Правовое

Как вы помните, Вторая ФЦП предусматри­вала законодательное закрепление обязательно­го ведения в судебном заседании аудиозаписи, это должно было стать конечным результатом её реализации, как в целях обеспечения соблю­

EURASIAN

5 (18) 2015

ADVOCACY

дения процессуальных норм, так и предотвраще­ния появления жалоб на протоколы судебных за­седаний.

Позволю себе предположить, что именно за­вершение этой Программы послужило основа­нием для принятия 13 декабря 2012 г. Постанов­ления № 35, однако никто из компетентных лиц, в том числе и сам Верховный Суд РФ, не вышел с законодательной инициативой о закреплении обязательной аудиофиксации в гражданском и уголовном процессах, как это было сделано в про­цессе арбитражном, когда законом № 228-ФЗ от 27.07.2010 в статью 155 АПК РФ были внесены со­ответствующие изменения. К сожалению, я не смогла найти, кто и когда вышел с такой зако­нодательной инициативной, думаю, что это был Высший Арбитражный Суд. Соответствующее финансирование системы арбитражных судов также производилось в рамках Второй ФЦП.

Афишировали ли суды общей юрисдикции появление у них таких систем? Знало ли адвокат­ское сообщество об их наличии в судах? Прове­дённое в конце 2013 года анкетирование около ста адвокатов, практикующих в Москве и других ре­гионах, показало, что нет, не знало. Только один из опрошенных адвокатов был информирован по этому вопросу, - участвуя в 2011 г. в гражданском процессе в Савеловском суде Москвы. Суд в офи­циальном порядке уведомил стороны об исполь­зовании технических средств аудиофиксации с приобщением полученных результатов к делу. Остальные адвокаты впервые узнали о наличии этих средств в судах при анкетировании.

Суды не только не спешат уведомлять участ­ников процесса о наличии в залах таких систем, а, напротив, скрывают эту информацию, чему, на мой взгляд, есть объяснения. Своими соображе­ниями я поделюсь в дальнейшем и подкреплю их конкретными примерами из практики адвокатов. Забегая вперед, скажу, что ставшие мне извест­ными факты и сделанные на их основе выводы неутешительны и свидетельствуют о том, что ин­тересы судей в конкретных делах далеки от инте­ресов правосудия с точки зрения его понимания законом.

Но прежде чем рассказывать о практической стороне более чем вольного обращения судей в вопросе открытости судопроизводства, предла­гаю закончить теоретические рассуждения в ча­сти разъяснений, данных Постановлением № 35.

Первым я бы отметила тезис о том, что суды не имеют права ограничивать возможности участников и сторонних наблюдателей процесса в фиксации хода судебного разбирательства раз­

ными способами. Второй, как я считаю, касается действий самого суда и состоит из двух частей: во-первых, суд должен приобщить к материалам дела результаты фиксации хода судебного раз­бирательства, которые получены участниками процесса при наличии с их стороны такого хода­тайства, иначе предоставленное право вести фик­сацию является декларативным и бессмыслен­ным ввиду отсутствия возможности дальнейшей процессуальной реализации в интересах сторон (п. 16); а, во-вторых, суд обязан самостоятельно осуществлять фиксацию хода судебного разбира­тельства при наличии у него такой технической возможности; при этом полученные в результате материалы подлежат приобщению к делу (п. 18). Дальнейшие технические действия сотрудников суда по приобщению материалов - результатов аудиофиксации, как и порядок ознакомления с ними участников, регламентированы Инструкци­ями по судебному делопроизводству в районном и иных судах, утвержденными приказами Судеб­ного департамента при Верховном Суде РФ от 29.04.2003 № 36 и от 15.12.2004 № 161 соответствен­но, в которые в апреле 2015 г. внесены на этот счет четкие разъяснения.

Моё утверждение о возложении Постановле­нием № 35 на суд обязанности при наличии хода­тайства участника приобщать к делу полученные им в результате фиксации материалы, в первую очередь, базируется на целях и принципах право­судия, стандартах справедливого правосудия и статусе судьи.

Если в пункте 16 Постановления № 35 разъ­яснено право участника процесса заявить хода­тайство о приобщении к делу материалов, по­лученных в результате фиксации хода судебного разбирательства, то на суд тем самым возлагает­ся обязанность рассмотреть такое ходатайство и принять процессуальное решение (статьи 119-122 УПК РФ). Судейство является не чьей-то личной привилегией, а средством защиты публичных интересов, прежде всего, интересов правосудия, целью которого, в свою очередь, является защита прав и свобод человека и гражданина, а это пред­полагает повышенную ответственность судьи при выполнении им профессиональных обязан­ностей, соблюдение законов и правил судейской этики (Постановление Конституционного Суда РФ № 3-П от 28 февраля 2008 года). Конституци­онный, как и Европейский, Суд придерживается позиции, что суды обязаны обеспечить стороне реализацию предоставленных ей прав при выра­жении ею такого желания. В качестве наглядного примера приведу Определение Конституционно­

81

евразийская

5 (18) 2015

адвокатура

го Суда от 15 апреля 2008 г. № 306-О-О о проверке положений части 6 статьи 259 УПК РФ, в котором была разъяснена обязанность суда изготавливать протокол судебного заседания частями при нали­чии такого ходатайства стороны в целях реализа­ции закрепленного в законе права на это. В свою очередь, Европейский Суд при оценке справедли­вости судопроизводства в целом рассматривает, какие правовые аргументы высказывала сторона при рассмотрении дела, - если сторона не пы­талась реализовать свои права, то это свидетель­ствует об ущербности действий самой стороны, а не судопроизводства в целом.

И ещё один аргумент в пользу этого утверж­дения: если суд действует в интересах правосудия, то он, в первую очередь, как никто другой, заинте­ресован в приобщении такой записи к делу. Этим суд сразу решает несколько проблем: во-первых, облегчает работу секретарю судебного заседа­ния, обязанностью которого является полное и правильное изложение в протоколе действий и решений суда, а равно участников судебного разбирательства и показаний допрошенных лиц (ст. 245 УПК РФ); во-вторых, получает объектив­ное свидетельство с подробным изложением все­го происходившего в зале суда, что исключит воз­можные обвинения в его адрес о недостоверности записей в протоколе и сомнения в справедливо­сти судебного разбирательства. В-третьих, у апел­ляционной, кассационной и надзорной инстан­ций появляется реальная возможность проверить обоснованность отклонения судом замечаний на протокол суда, а у Квалификационной коллегии судей - возможность совершения судьей дисци­плинарного проступка.

Дополнительная ясность в вопрос об обя­зательности использования судом технических средств при ведении протокола была внесена Конституционным Судом, который в Опреде­лении № 678-О от 24.03.2015 разъяснил консти­туционно-правовой смысл статьи 259 УПК РФ, предъявляющей требования к ведению прото­кола, указав, что статья прямо устанавливает ис­пользование для обеспечения полноты протоко­ла при его ведении стенографирование, а также технические средства; если в ходе судебного раз­бирательства такое производилось, то результа­ты прилагаются к материалам уголовного дела. Такие результаты могут служить средством обе­спечения полноты и объективности протокола, а также способствовать оценке вышестоящими су­дебными инстанциями правосудности принятых по уголовному делу решений. Далее Суд решил, что по смыслу указанных законоположений се­

82

кретарь, как лицо, действующее в официальном качестве, при ведении протокола для обеспече­ния его полноты также официально использует и имеющиеся технические средства. Эти законо­положения, по мнению Конституционного Суда, корреспондируют с позицией Пленума Верхов­ного Суда РФ, сформулированной в постановле­нии от 13 декабря 2012 года № 35, где прямо ука­зано, что судам надлежит осуществлять фикса­цию хода суда с использованием технических средств, материалы которой подлежат приобще­нию к делу.

Этим же решением Конституционного суда была высказана правовая позиция и по статье 260 УПК РФ в части применения и использования ре­зультатов аудиофиксации, которая велась в суде защитой. Разъясняя конституционно-правовой смысл этой нормы, Суд посчитал, что уголовно­процессуальный закон не содержит запрета на то, что результаты аудиофиксации, полученные лицами, присутствовавшими в открытом судеб­ном заседании, могут быть представлены сторо­нами в суд апелляционной инстанции в качестве дополнительных материалов. Известно, что в суд апелляционной инстанции подаются жалобы, за­явления, ходатайства, возражения и доказатель­ства. Это ли и есть те материалы, о которых гово­рит Суд? Если да, то к какой категории названных процессуальных документов или доказательств надо относить «дополнительные материалы» в виде результатов аудиофиксации и стенограмм их расшифровки. Моё глубокое убеждение, что это должно являться доказательствами защиты, представляемыми ею в апелляционную инстан­цию, например, в части доводов:

1) о необоснованности отклонения поданных на протокол суда замечаний в случае обжалова­ния постановления суда об отклонении поданных замечаний на протокол;

2) о неверности сделанных судом выводов об установлении обстоятельств, подлежащих дока­зыванию в суде в силу статьи 73 УПК РФ;

3) о незаконности приговора, основанного на недопустимых и/или неотносимых доказатель­ствах, если ставшие известными в суде факты и сведения об этих обстоятельствах в протоколе ис­кажены или не вошли в протокол;

4) о несправедливости и необъективности су­дебного разбирательства;

5) об отсутствии беспристрастности суда, если он допускал высказывания, например о виновно­сти обвиняемого, задолго до вынесения пригово­ра, как и иные высказывания, свидетельствующие о его заинтересованности в исходе дела;

EURASIAN

5 (18) 2015

advocacy

6) о нарушении судом принципа состязатель­ности и равноправия сторон;

7) в обоснование ходатайства об исключении протокола суда в качестве доказательства по делу.

Список этих оснований при желании можно расширить, но предлагаю остановиться на этом, как достаточном и необходимом.

Вернёмся и продолжим рассуждения о воз­можных действиях защиты: если материалы ау­диофиксации (включая стенограммы и замечания на протокол) она вправе использовать в качестве дополнительных доказательств, представляемых в суд апелляционной инстанции, то, как любые доказательства, они подлежат исследованию, ко­торое может быть произведено ограниченными способами: прослушиванием аудиозаписи, либо прочтением стенограмм и замечаний на прото­кол суда, либо сравнением поданных замечаний и стенограммы с протоколом суда. Других вари­антов я не вижу.

Таким образом, можно констатировать, что на сегодняшний день в судебном разбирательстве у сторон (иных лиц) имеются права:

1) вести аудиофиксацию (иные виды фикса­ции) процесса;

2) просить суд первой инстанции приобщить результаты аудиофиксации к материалам дела;

3) ходатайствовать перед апелляционным су­дом о приобщении таких материалов в качестве дополнительных доказательств и об их исследо­вании при рассмотрении дела апелляционным судом.

На суды же, в свою очередь, возложены обя­занности:

1) на суд первой инстанции при наличии хо­датайства стороны:

- приобщать результаты сделанной ею аудио­фиксации (или иной) к делу;

- официально в обязательном порядке ис­пользовать имеющиеся в зале суда технические средства с приобщением к делу результатов ау­дио-, видеофиксации;

2) на суд апелляционной инстанции:

- приобщать как дополнительные доказатель­ства защиты к делу результаты аудиофиксации, сделанные на их основе стенограммы;

- исследовать представленные защитой до­полнительные доказательства в виде замечаний на протокол суда, результатов аудиофиксации, стенограмм.

5. Первое судебное практическое. Могут ли?

Вспоминается анекдот. Участник процес­са спрашивает председательствующего: «Ваша честь, у меня есть права?». «Да, есть», - подтверж­

дает суд. «Значит, я могу?», - продолжает участ­ник, обращаясь к суду. «Нет, не можете», - отве­чает судья.

Так и у нас...

Известно, что к концу 2012 года в Москве сис­темами аудиофиксации и протоколирования в каждом районном суде оборудовано минимум 4 зала, все залы Московского городского суда. Та­кие системы в судах общей юрисдикции субъек­тов Российской Федерации и, тем более, в област­ных и верховных судах массово были установлены в 2013 г. В первую очередь системы установлены в залах судебных заседаний, где слушаются уголов­ные дела.

Позволю себе обратиться к ответам предсе­дателей судов общей юрисдикции Москвы, как и к их реакции на запросы о наличии в судах си­стем аудиофиксации и протоколирования с ука­занием номеров залов суда, где такие комплексы установлены, и на вопросы об их применении в рамках судопроизводства. Напомню, что в ноябре 2012 г. председатели судов общей юрисдикции Москвы наравне с представителями Управления судебного департамента в г. Москве и исполни­телем - ООО «Инфорсер инжиниринг» являлись подписантами актов приёма-передачи и ввода в эксплуатацию программно-технических средств аудиофиксации «1 IS Mechanis SPS-femida» (Ответ УСД в г. Москве от 27.11.2013 № УСД-6ог/282, зам. начальника И.П. Алексанова).

1. Председатель Бутырского суда Москвы Ю.А. Колмогоров ответом от 19.12.2013 № 311­337, то есть через год после установки и ввода в эксплуатацию в суде комплексов, сообщил, что такие работы ведутся «в настоящее время».

2. Председатель Головинского суда Москвы Т.Л. Разгулова в ответе от 12.12.2013 подтверди­ла факт наличия такого оборудования в 4-х залах суда и сообщила, что комплексы не используют­ся, так как не подключены к централизованному серверу обмена информацией.

3. Председатель Зеленоградского суда Москвы

Н.Н. Пучкова в ответе от 13.11.2013 сообщила об отсутствии в суде комплексов аудиофиксации.

4. На 11.11.2013, как следует из ответа предсе­дателя Измайловского суда Москвы № 41-ПР, та­кие комплексы отсутствовали и в этом суде.

5. Председатель Преображенского суда Мос­квы С.В. Бочаров 09.09.2013 сообщил, что запрос о наличии в суде систем аудио-, видеофиксации и протоколирования был предметом обсуждения на оперативном совещании судей, и что «в насто­ящее время» в суде ведутся работы по установке технического оборудования для повсеместного

83

евразийская

5 (18) 2015

адвокатура

ведения аудиозаписи судебного заседания. Ито­гом обсуждения запроса о наличии в суде таких систем стала, согласно ответу г-на С.В. Бочарова, установка в суде в ноябре 2013 г. пяти комплексов Femida.

Несмотря на очень разные ответы председа­телей московских судов, Управление Судебного департамента в Москве вот уже больше двух лет настаивает на том, что в каждом районном суде в 2010 и 2012 годах установлено и, главное, введено в эксплуатацию по пять комплексов Femida. Под­робная статистика ответов по судам Москвы на март 2014 г. приводилась в статье «Ловушка для фальсификатора» [6]. На мой взгляд, ответы пред­седателей, как и полное игнорирование многими из них запросов, очень показательны для понима­ния происходящего в системе правосудия. Одна­ко за прошедшие полтора года произошли по­ложительные изменения в вопросе «насыщения судов» такими системами. К концу 2014 г. в Мо­скве появились 4-е новых административных зда­ния для размещения Бабушкинского, Бутырско­го, Тушинского и Измайловского районных судов Москвы, в которых изначально было запланиро­вано оснащение всех залов судебных заседаний комплектами аудио-, видеофиксации, аналогич­ными установленным в Московском городском суде. В марте 2014 г. завершился ввод в эксплуа­тацию систем аудио-, видеофиксации и протоко­лирования в 5 залах Дорогомиловского и в 6 залах Пресненского судов Москвы в дополнение к уже ранее там установленным (ответы УСД в г. Москве от 10.12.2014 № УСД-6ог/20 и от 09.10.2014 № УСД- 6ог/20 соответственно). В этот же период были оснащены таким оборудованием все залы Тро­ицкого суда Москвы (ответ от 28.07.2014 № УСД- 6ог/20). В сентябре 2013 г. Управление Судебного департамента в г. Москве организовало обучение по использованию систем аудиопротоколирова­ния для сотрудников аппаратов судов Москвы, для сотрудников Троицкого суда такое обучение было проведено после ввода оборудования в экс­плуатацию в марте 2014 г. (ответы от 15.01.2014 № УСД-6ог/282-13 и от 28.07.2014 № УСД-6ог/20).

Позволю себе напомнить сведения по Мо­сковскому городскому суду: начальник отдела компьютерного обеспечения суда М.В. Тузиков ответом от 05.11.2013 информировал, что с янва­ря 2013 г. все 48 залов апелляционного корпуса суда оборудованы системами аудио-, видеозапи­си хода судебного заседания, а в августе-сентя­бре 2013 г. такими системами были оборудованы 53 зала основного корпуса суда, пояснив, что «на текущий момент» (видимо, на 5 ноября 2013 г.)

84

все залы суда оборудованы единым комплексом аудио-, видеопротоколирования. Предлагаю, ува­жаемые коллеги, сделать вторую метку на древе наших познаний в области открытости и гласно­сти правосудия.

Первая, как вы помните, - 13 декабря 2012 г., день принятия Постановления № 35, вторая - ян­варь 2013 г., когда в каждом суде общей юрисдик­ции Москвы имелось не менее 4-5 залов судебных заседаний с установленными и работающими системами аудиофиксации и протоколирования, третья - середина 2013 г., когда такие системы по­явились в рабочем состоянии во всех залах судеб­ных заседаний Московского городского суда.

Небольшое отступление для коллег из других регионов страны. Являясь адвокатом адвокатской палаты Москвы, в большей степени я практикую в Москве, поэтому, в первую очередь, рассказы­ваю о положении дел в судах Москвы. Однако, владея информацией касательно всех субъектов РФ, утверждаю, что комплексы аудиопротоколи­рования есть и в судах ваших регионов. Обратите внимание на информацию, размещённую на сай­тах многих управлений судебных департаментов в разных регионах страны, там в открытом досту­пе опубликованы ответы на мои обращения-за­просы о наличии в судах региона таких систем. Аналогичная информация размещена и на не­которых сайтах районных, областных, краевых и верховных судов. В настоящее время за техниче­ское состояние систем, как и за их обслуживание, отвечает ФГБУ ИАЦ «ГАС ПРАВОСУДИЕ» Су­дебного департамента, создавшего по всей стране свои филиалы [9].

6. Первое экспертное заключение для КС РФ

В соответствии с частью 2 статьи 259 УПК РФ протокол судебного заседания может быть изго­товлен разными способами: написан от руки, на­печатан на машинке или изготовлен с использо­ванием компьютера, но для обеспечения полноты протокола при его ведении могут быть использо­ваны стенографирование и технические средства. Каждодневно участвуя в процессах, мы видим, что достаточно давно секретари судебных заседаний ничего не записывают как от руки, так и на печат­ной машинке. Протокол печатают с использова­нием клавиатуры компьютера. Владея навыками печати машинописным текстом 350 знаков в ми­нуту, я знаю, что невозможно полно и правильно записать речь говорящего в процессе, потому что скорость устной речи значительно отличается от скорости печати даже очень квалифицированной машинистки. Помните американскую мелодра­

EURASIAN

5 (18) 2015

ADvocAcY

му «Любовь на кончиках пальцев»? Там главная героиня Роза завоевывает мир, выиграв чемпи­онат по машинописи, показав скорость печати чуть больше 500 знаков в минуту. Хочу сразу по­яснить, во-первых, у Розы оказался необыкновен­ный талант по быстроте печатания на машинке, а, во-вторых, она печатала с текста. Печать с тек­ста и печать устной речи, как известно специали­стам, - две большие разницы. И, вообще, давайте признаем, мы же видим и знаем: секретарь, при­сутствуя в процессе, не ведет протокол. В лучшем случае время от времени он делает вид, что что- то записывает или печатает. Мне несколько раз приходилось видеть, чем занимаются секретари в процессе: они или расшифровывают аудиоза­писи другого процесса, или переделывают об­винительное заключение в протокол судебно­го заседания, а иногда и в приговор, используя электронные носители, полученные от следова­телей. Да и вообще, секретарь суда в нынешнем виде при всём желании не в состоянии вести про­токол, как бы этого ни желал. В силу предъявля­емых к нему должностных требований он не мо­жет, как того требует закон, полно и правильно (подробно) записывать диалоги участников про­цесса и показания допрашиваемых лиц, так как не обладает ни соответствующими знаниями, ни навыками. Обратитесь к всезнающему Интерне­ту, расспросите его о скорости письма от руки, печати на машинке (клавиатуре компьютера), стенографирования. Вы узнаете, что скорость устной речи в среднем существенно выше, чем скорость ручного письма или печати. «Обычным письмом можно записать в среднем 5-20 слов в минуту, а если писать сокращенно и не все вы­писывать, скорость можно довести до 30-40 слов. Приблизительно с такой же быстротой пишет на пишущей машине машинистка. Но для того чтобы записать речь, нужна большая скорость, которая может быть получена только с помо­щью стенографического письма. Слово в секунду (60 слов в минуту) пишут обычно после несколь­ких месяцев занятий стенографией, так сказать, для себя. Для записи медленной диктовки нужна скорость 75 слов в минуту. Это темп медленной речи. Секретарю для ведения протоколов нужно иметь скорость 90 слов в минуту. В этом темпе -

1,5  слова в секунду - передают по радио лекции и доклады. Информацию дикторы читают с боль­шой скоростью: 100-200 слов в минуту. Такой ско­ростью нужно обладать стенографу для записи живой речи. Добиться подобной быстроты мож­но только длительной тренировкой и усердной работой» [3].

Таким образом, дословная, а следовательно, полная и правильная передача устной речи участ­ников судебного процесса может быть обеспече­на только опытной стенографисткой, способной записывать спонтанную речь со скоростью 100­120 слов в минуту.

Вместе с тем, Должностным регламентом фе­деральных государственных служащих, замещаю­щих в суде должности федеральной государствен­ной службы - секретаря судебного заседания и помощника судьи, не предъявляются требования к обладанию ими навыками стенографирования. Вот вам и ответ на вопрос, почему секретари су­дебных заседаний не могут полно и правильно вести протокол суда. Назовём это «естественной причиной». К «естественным причинам» следует отнести и то, что возможности передачи смысла звучащей речи без дословной передачи текста за­висят от особенностей восприятия и понимания этой речи слушателем. В свою очередь эффектив­ность процесса слушания зависит от целого ряда объективных и субъективных факторов.

К объективным факторам относятся шумы и помехи (1); акустические характеристики по­мещения (2); микроклимат в помещении (темпе­ратура, влажность и т. п.). К субъективным фак­торам относятся: пол слушателя, тип нервной системы, его темперамент, интеллектуальные способности и другие личностные особенности индивида, в том числе связанные с внимательно­стью и восприятием.

По мнению известного американского пси­холога И. Атватера, под действием шума, т. е. громких, неупорядоченных и неприятных звуков, мышцы человека сокращаются, живот от нерв­ного возбуждения напрягается, глаза начинают моргать. Шум вызывает стресс, который влияет на эффективность любой деятельности. В шумной обстановке мы думаем и принимаем решения на­много медленнее, делаем больше ошибок.

«Ученые обнаружили существенный разрыв между говорящим (оратором, лектором) и ауди­торией. Экспериментально установлено, что при восприятии речи на слух человек в среднем до­стигает только 25-процентного уровня эффектив­ности за 10 мин. Даже в неофициальных беседах слушатель усваивает в среднем не более 60-70 % того, что говорит собеседник» [2]. Остановимся на этом, причин естественной неспособности полно и правильно вести протокол суда слишком много, включая и особенности русского языка, в котором запятая в зависимости от места расположения может изменить смысл сказанного (всем хорошо известен пример «Казнить нельзя помиловать»).

85

ЕВРАЗИЙСКАЯ

5 (18) 2015

АДВОКАТУРА

Вышеприведённые примеры и свидетельства не есть мой субъективный взгляд на вещи, это ре­зультат лингвистического исследования, прове­дённого экспертами АНО «Лаборатория приклад­ной лингвистики», которые изучили аудиозаписи судебных заседаний и сделанные на их основе сте­нограммы и сравнили их с протоколами судебных заседаний Перовского районного суда Москвы (судья А.И. Киреев). После этого были сделаны следующие выводы: «Полнота и правильность передачи устной речи, произносимой участника­ми уголовного судопроизводства в ходе судебного заседания, не обеспечивается ни при написании протокола от руки; ни при печатании на машин­ке (компьютере); ни при написании протокола с использованием стенографии, хотя данный спо­соб фиксации более полон и подробен по срав­нению с написанием протокола от руки или на машинке (компьютере). Полнота и правильность протокола обеспечивается только при его ведении с использованием технических средств аудио- и видеофиксации, если протокол представляет со­бой расшифровку (стенограмму) аудио- или ви­деозаписи, а для прояснения неоднозначностей этой расшифровки (связанных с информацией, которую невозможно или затруднительно пред­ставить в форме текста) можно прослушать/про­смотреть аудио- или видеозапись».

7. Второе судебное практическое. Хотят ли?

Впервые ходатайство об использовании су­дом в официальном порядке технических средств и/или стенографирования в целях обеспечения полноты протокола при его ведении я подала судье Перовского районного суда Москвы по од­ному из дел, которое слушалось им в мае-августе 2013 года. Несмотря на наличие в зале № 323, где происходило судебное разбирательство, с конца 2012 года системы Femida, судья А.И. Киреев от­казал в его удовлетворении по мотиву незакон­ности. Также по мотиву незаконности было от­казано и в ходатайстве защиты, внесённом в текст уведомления, о самостоятельности ведения ею аудиозаписи, с просьбой о последующем при­общении её результатов к делу и предоставления сторонам возможности апеллировать к этим за­писям при рассмотрении замечаний на протоко­лы суда. Для простоты изложения в дальнейшем буду называть ходатайства и уведомления защи­ты о ведении судом аудиозаписи и приобщении к делу результатов аудификсации, производимой стороной защиты, - Ходатайства защиты об ауди­офиксации.

В последующем, с начала 2014 г., в Ходатай­ствах об аудиофиксации давались ссылки на

86

пункт 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 35 от 13.12.2012, обязывающего суд при наличии технической возможности в офи­циальном порядке осуществлять использование технических средств с приобщением результатов такой фиксации к делу.

Далее предлагаю проследить реакцию судей на Ходатайства защиты об аудиофиксации, их процессуальное и непроцессуальное поведение, которые были разными в процессе правоприме­нения в зависимости, как я понимаю, от объёма информированности участников процесса по во­просу наличия в суде технических средств, а так­же возможных для «национального правосудия» рисков в связи с обращениями в Европейский суд по правам человека.

Начну с 20 февраля 2014 г., когда в Московском городском суде состоялось апелляционное рас­смотрение жалоб на приговор Перовского суда Москвы под председательством судьи Киреева и вынесенных по этому делу промежуточных судеб­ных актов, подлежащих обжалованию вместе с приговором. Не дожидаясь Ходатайства защиты, судебная коллегия по уголовным делам объявила о введении в официальном порядке технических средств аудио- и видеофиксации при ведении протокола. Правда, смею заметить, никаких пояс­нений, где, как и когда защита, как и обвиняемые, могут ознакомиться и/или получить эти записи, дано не было. Защита позволила себе нарушить процессуальные регламенты и задать членам кол­легии на этот счёт вопрос. Триумвират адресовал защиту обратиться лично к председателю суда Е.А. Егоровой, как к единственному источнику информации по этому вопросу. По окончании апелляции защита направила г-же Егоровой об­ращение, после чего адвокатам выдали флеш- карту якобы с видеозаписью судебного заседания апелляционной инстанции («якобы», потому что адвокаты видеозапись не просматривали из- за рисков заразить свои компьютеры вирусами). Аудиозапись выдана так и не была, как и не была приобщена к материалам дела, все запросы за­щиты на этот счет суды первой и апелляционной инстанций, как и г-жа Егорова, проигнорировали.

Во всех районных судах в период 2013-2014 гг. по делам с моим участием судьи отклоняли как незаконные ходатайства защиты об официальном ведении протокола с использованием имеющей­ся в зале суда, где слушалось дело, или в суде си­стемы Femida, так как это не предусмотрено УПК РФ. По этому же мотиву отклонялись ходатайства о приобщении к материалам дела результатов аудиофиксации, производимой защитой само­

EURASIAN

5 (18) 2015

advocacy

стоятельно, в целях дальнейшего их использова­ния при проверке обоснованности поданных на протокол замечаний. Такие решения принимали судьи московских судов (например, судьи Перов­ского суда Москвы Киреев и Журавлева; Преобра­женского суда - Бехтерева и Гарбар, Мещанского суда - Тришкин). После появления в средствах массовой информации большого количества пу­бликаций о наличии в судах систем Femida, в хо­датайствах я стала апеллировать не только к По­становлению № 35, но и к официальной позиции председателя Верховного Суда В.М. Лебедева, ко­торый требовал от судей официального ведения протоколов суда с использованием систем ауди­офиксации и протоколирования. После этого су­дьи стали отвечать, что системы не работают, по­этому реальной возможности их использования вот именно сейчас, в этом самом процессе, нет (например, судья Люберецкого городского суда МО Шкаленкова; судья Преображенского суда Москвы Бехтерева и др.). Пришлось оказывать судам содействие в организации надлежащей ра­боты систем Femida. Зная, что в скором времени придётся участвовать в судопроизводстве в том или ином суде, я стала запрашивать Управление Судебного департамента и председателя соответ­ствующего суда о техническом состоянии систем аудиофиксации (сейчас такие запросы надо на­правлять не в Управления Судебного департамен­та, а директорам филиалов ФГБУ ИАЦ Судебно­го департамента в субъектах). Не было ни одного случая, чтобы мне сообщили, что системы Femida не работают, напротив, раз от раза мне сообщали не только о наличии систем в тех или иных залах судов, но и об их надлежащем рабочем состоя­нии, которое поддерживается постоянно ответ­ственными за это лицами. Однако в день судебно­го заседания судьи по-прежнему отказывали мне в их использовании по причинам нерабочего со­стояния «Фемид». Приходилось, в свою очередь, апеллировать к ответам Управления Судебного департамента и председателя суда; в некоторых случаях мотивы отказа менялись: либо ходатай­ство незаконно, так как обязательное использова­ние технических средств при ведении протокола законом не предусмотрено, либо действительно всё работало, но сейчас вдруг сломалось.

С разрешения защитника С.Г. Мелиховой в интересах Р.Р. Усманова в качестве примера при­веду её личный опыт участия уже в 2015 году в судопроизводстве в Яранском районном суде Ки­ровской области, где судья Гулина категорически отказывалась применять технические средства в течение более 2-х месяцев по причине их нерабо­

чего состояния и нахождения в ремонте. Защит­ник изучила контракты на обслуживание систем «Femida» и выяснила, что максимальный срок ремонтных работы составляет 10 дней, поэтому была вынуждена обратиться с заявлениями в ком­петентные органы, где ей сообщили о наличии в этом суде 2-х систем аудиофиксации в исправном рабочем состоянии. Вот и делайте, коллеги, выво­ды, хотят ли судьи официального использования таких систем?

Показательны реакция, поведение и процес­суальные решения судей Москвы и Мосгорсуда на Ходатайства защиты об аудиофиксации. Приведу примеры, датированные 2015 годом.

Февраль 2015 г., Пресненский суд Москвы. Судья Долгополов в официальном порядке уве­домил заявителей об использовании системы «Femida» при ведении протокола, что было от­ражено в протоколе судебного заседания. Однако суд, несмотря на ходатайство заявителей по жа­лобе, не уведомил их об изготовлении протоко­ла, поэтому на стадии апелляции в апреле 2015 г. дело было возвращено в Пресненский суд Москвы для рассмотрения замечаний на протокол суда. До возвращения дела в Пресненский суд апелля­ционная инстанция провела два заседания, 13 и 15 апреля 2015 г., в которых председательствовала судья Довженко. Можете даже не сомневаться, в апелляционной инстанции были заявлены Хо­датайства об использовании системы «Femida» (установленным в судах системам аудиофикса­ции и протоколирования я даю здесь обобщен­ное название «Femida», так как в разное время в разных судах устанавливались аналогичные си­стемы под другими названиями), рассматривая которые, судья Довженко пояснила, что системы работают по умолчанию, после чего возвела глаза к потолку, а также мимикой и жестами показала на горящие красным цветом лампы на потолке и на столах судьи, секретаря и участвующих в деле лиц, тем самым подтверждая правдивость сказан­ного ею относительно рабочего состояния систем аудиофиксации.

Аналогичное поведение мы с коллегой наблю­дали со стороны судьи апелляционной инстанции Мосгорсуда Королёва, который 20 апреля 2015 г. отреагировал на Ходатайство об аудиофиксации, как и судья Довженко.

Однако впоследствии судьи Довженко и Коро­лёв отказали в предоставлении заявителям копий результатов аудиофиксации, как и в возможности их прослушивания, и, соответственно, в удовлет­ворении поданных на протокол замечаний. В ре­зультате переписки по этому вопросу заявители

87

евразийская

> 5 (18) 2015 <

адвокатура

получили ответы, что аудиозапись не велась. Что­бы не быть голословной, дословно привожу ответ от 25.04.2015 № 22-245/53672 за подписью пред­седателя восьмого судебного состава судебной коллегии по уголовным делам г-жи Комлевой, которая, разъяснив норму части 5 статьи 259 УПК РФ, сообщила, что «если в ходе судебного разби­рательства проводились фотографирование, ау­дио- и / или видеозапись., то об этом делается отметка в протоколе судебного заседания. В этом случае материалы прилагаются к материалам уголовного дела. В случае отсутствия в протоко­ле судебного заседания отметки о проведении ау­дио- и/или видеозаписи указанные материалы не приобщаются к материалам дела и не подлежат выдаче участникам процесса». Далее в ответе де­лалась ссылка на протоколы судебных заседаний от 13 и 15 апреля 2015 г., в которых отсутствова­ли записи о том, что при ведении протокола в официальном порядке применялись технические средства аудио- или видеозаписи. Как говорится, без комментариев.

Повествование обязывает вернуться к судье Пресненского суда Москвы Долгополову, который объявил участникам в официальном порядке о ведении аудиозаписи, что и было указано в про­токоле суда. Уверена, коллеги, вы не думаете, что в этом случае заявители смогли получить копию аудиозаписи, ознакомиться с ней, а результаты аудиофиксации были приобщены к материалам дела и использованы при рассмотрении поданных на протокол замечаний? Правильно, что не дума­ете, и не думайте впредь. Все было как всегда и у всех: судья Долгополов отказал в удовлетворении поданных замечаний, как и во всех остальных адре­сованных к нему просьбах и вопросах, по мотиву того, что в результате технического сбоя аудиоза­пись не сохранилась. С тех пор вот уже в течение трех месяцев в результате диалога с руководством Управления СД в г. Москве, ФГБУ «ГАС Право­судие» при ВС РФ и его филиала в Москве, Пре­сненского суда Москвы и судьей Долгополовым пытаемся установить, так ли это, можно ли восста­новить аудиозапись, кто и как отвечает за надлежа­щее рабочее состояние систем, а также получить ответы на другие смежные вопросы. Путаются они в показаниях. Оказалось, что истину в этом вопро­се труднее отыскать, чем вынести неправосудное решение, признав незаконное законным.

Трудно принять и поверить, но я привела ещё не все ходы, к которым прибегают наделенные полномочиями вершить правосудие в желании избежать ведения аудиозаписи в официальном порядке, и, соответственно, приобщения её ре­

88

зультатов к делу. После того, как судья Долгополов отказал в удовлетворении поданных замечаний, дело вернулось в Мосгорсуд, председательство в апелляции вместо судьи Довженко осуществляла судья Ковалевская. Ходатайство о ведении ауди­офиксации она проигнорировала, разъясняя за­явителю о его праве согласно статье 241 УПК РФ самостоятельного вести аудиозаписи, как и пись­менную запись. Я же в свою очередь вновь и вновь продолжала делать заявления, поясняя, что хода­тайствую об иных вещах, нежели она мне разъяс­няет, а именно: прошу суд с учётом разъяснений Постановления № 35 и наличия в залах Мосгор­суда систем аудиофиксации и протоколирования применять технические средства в официальном порядке.

Диалог (согласно протоколу): «Заявитель - ад­вокат Серновец: «Ваша Честь, мы сейчас говорим о других вещах, мы говорим о том, что система «Фемида» установлена во всех залах судебных за­седаний и апелляционного и всего корпуса МГС, а также есть Постановление Пленума, который говорит о том, что если система такая установле­на, то ведение аудиозаписи обязательно, на этот счет я получила решение КС, и есть внесенные изменения в инструкцию по делопроизводству в судах от 09.04.2015 № 36 СД при ВС, система уста­новлена, значит, это обязанность - вести и знако­мить меня, если я пишу такое заявление, с копией аудиозаписи».

Председательствующий повторно разъясня­ет адвокату Серновец о том, что она вправе вести свою собственную аудиозапись в судебном заседа­нии, что протокол судебного заседания изготав­ливается по правилам и в сроки, установленные ст. 259 УПК РФ, и заявитель вправе подать замеча­ния на протокол судебного заседания в порядке, предусмотренном ст. 260 УПК РФ. Что касается работы централизованной системы ведения ау­диозаписи хода судебных заседаний, технических возможностей данной системы, то по данному вопросу заявитель не лишена права обратиться в СД при ВС РФ» (материал 10-7722/2015, орфогра­фия и пунктуация авторов сохранена).

В общем, я про Ерёму, а мне про Фому. Так и поговорили. Апофигеем (слово введено в речь писателем Ю. Поляковым) апелляции стал отказ судьи Ковалевской в обжаловании постановления судьи Долгополова об отказе в удовлетворении замечаний на протокол суда по мотиву отсут­ствия у меня такого права и незаконности этого ходатайства.

Следует обратить внимание, что представле­ние судей о том, что постановление об отклоне­

EURASIAN

> 5 (18) 2015 <

advocacy

нии замечаний на протокол суда не обжалуется в апелляционном порядке, носит экстерритори­альный характер. Так, судья Тверского областно­го суда Нехаев, объявивший в официальном по­рядке об использовании при ведении протокола судебного заседания 27.08.2015 средств аудиофик­сации и протоколирования, 08.09.2015 отказал в удовлетворении замечаний на протокол, считая, что этот судебный акт обжалованию не подле­жит. Чуть ранее, в июне 2015 г. судья Мещанского суда Москвы вернул защите Ш. апелляционную жалобу на постановление суда об отклонении поданных на протокол замечаний по аналогич­ному мотиву. Незаконность и необоснованность протокола защита подтверждала результатами лингвистического исследования, в котором спе­циалисты сделали выводы о том, что протокол, как, впрочем, и приговор в отношении обвиняе­мых были переписаны с обвинительного заклю­чения. Не спорю, очень трудная ситуация, когда потерпевший по делу, многочисленные свидете­ли и сообвиняемый по делу дали показания, ра­зительно отличающиеся от тех, что были напи­саны следователем. Нельзя же признать человека невиновным, а представленные в суд материалы дела - фальсифицированными! Задачей нынеш­него правосудия, как я понимаю, это не является?!

Практический опыт показывает, что такие ре­шения принимаются судьями, когда защита заяв­ляет о фальсификации протокола и/или об исчез­новении из протокола важных для дела сведений и фактов, в подтверждение чего представляет до­казательства: самостоятельно произведенную ау­диозапись и сделанную на её основе стенограмму, приносит замечания на протокол суда, обращает­ся за помощью к экспертам в области лингвисти­ки и др.

Характерно, что исчезающие из протокола факты и сведения давали бы защите возмож­ность обращаться с мотивированными жалобами не только в Европейский суд по правам челове­ка, заявляя, как минимум, о нарушении статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; в Конституционный суд Российской Фе­дерации; в квалификационную коллегию судей, как и в вышестоящие судебные инстанции, пред­ставляя неопровержимые доказательства нару­шений норм процессуального и материального права, отсутствие беспристрастности со стороны суда и т. п.

8. Москва и москвичи

С учётом изложенного ранее, хочу напомнить сведения, опубликованные в статье «Ловушка для фальсификатора» [6]. Ко дню публикации статьи

(март 2014 г.) уже было доподлинно известно, что в судах общей юрисдикции г. Москвы с 2010 года, так и в самом Мосгорсуде с января 2013 г., уста­новлены и находятся в рабочем состоянии систе­мы аудиофиксации, то есть технические средства, помогающие полно и правильно вести протокол суда. В апелляционном корпусе Мосгорсуда та­кое оборудование было установлено со дня нача­ла его работы, 20 февраля 2012 года, когда он был открыт [5].

14 января 2014 г. интернет-издание Право.ру опубликовало интервью с заместителем пред­седателя Мосгорсуда Фоминым, которому зада­вались вопросы о наличии в Мосгорсуде систем аудио-, видеофиксации и протоколировании. Фо­мин подтвердил, что в каждом зале судебного за­седания (всего их в Мосгорсуде 101) установлены системы видео- и аудиофиксации судебных засе­даний. Апелляционный корпус был укомплекто­ван такими системами в феврале 2012 г., а 48 за­лов, где слушаются уголовные дела, - во второй половине 2013 г.

Однако, по словам г-на Фомина, установлен­ные в Мосгорсуде системы не используются, так как все ещё отлаживаются. Если посмотреть ин­формацию на сайте госзакупок, можно увидеть, что все работы выполнены, деньги выплачены, акты приема-передачи подписаны, контракты за­крыты. Остаются без ответа вопросы: кто, что и на каком основании отлаживает, когда это «отла­живание» в работе систем аудиофиксации и про­токолирования закончится? Два года - много это или мало для «отлаживания» работы систем ау­диофиксации и протоколирования в Мосгорсуде?

Возвращаюсь к интервью г-на Фомина. Вы­ясняется, что в Мосгорсуде хотят понимать, «как Верховный Суд и Судебный департамент на это отреагируют». Также Фомин пояснил, что причи­нами того, что аудио-, видеофиксация не ведётся, как в Мосгорсуде, так и в судах общей юрисдик­ции, является отсутствие в законе их процессуаль­ного закрепления.

Задаю вопрос судьям Московского региона: а изучение Постановления № 35 не помогло судьям Москвы ещё в декабре 2012 г. понять, что исполь­зование при ведении протокола суда технических средств - систем аудио-, видеофиксации и прото­колирования - является обязательным в интере­сах правосудия, его открытости и гласности? Поз­же, в марте 2015 г., не помогло судьям получить ответ на этот вопрос и Определение Конституци­онного Суда № 678-О, когда судебный орган кон­ституционного контроля указал на обязанность официального использования таких технических

89

евразийская

5 (18) 2015

адвокатура

средств при ведении протокола, если такие сред­ства в распоряжении суда имеются. И ещё вопрос, над которым я ломаю голову: зачем судьям знать реакцию Судебного департамента, когда соглас­но Конституции РФ не Судебный департамент, а они, судьи, осуществляют правосудие во благо, в интересах, ради и т. д., и т. п.?

В своём интервью Фомин пообещал подго­товить предложения в части законодательного обеспечения работы систем аудио- и видеопро­токолирования, чтобы можно было проблемные ситуации решать на основании закона или ин­струкции. Смогло ли руководство Мосгорсуда за прошедшие полтора года со дня интервью г-на Фомина подготовить законопроект по этому во­просу или хотя бы инструкцию для судей Мо­сквы, если им недостаточно Постановления № 35? Решение Конституционного Суда, как и о нормах международного права, всуе даже упоминать не буду. Воистину: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу.

Особенно странным воспринимается жела­ние руководства Мосгорсуда получить какие-то инструкции, без которых на сегодняшний день невозможно начать использовать имеющиеся во всех судах общей юрисдикции г. Москвы и во всех залах Московского городского суда системы аудиофиксации (аудиопротоколирования), на фоне решения Президиума Тверского областно­го суда от 16 февраля 2015 г., постановившего с учётом имеющейся в судах технической возмож­ности осуществлять мероприятия по обязатель­ной фиксации хода судебного разбирательства с использованием средств аудиозаписи либо иных технических средств при рассмотрении Тверским областным судом дел по правилам суда первой инстанции, а также в порядке апелляционного и кассационного производства, о чем мне сообщи­ла заместитель председателя суда Маслова в от­вете от 11.09.2015.

Суды Тамбовской области в своем стремле­нии к качественному отправлению правосудия опередили коллег из Тверской области. Решени­ем комиссии Совета судей Тамбовской области от 12.12.2014 были утверждены Методические реко­мендации по использованию комплексов аудио­фиксации и протоколирования хода судебных заседаний. Это было ими сделано на основании п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 декабря 2012 г. № 35 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов». В районных (городских) судах организовано по­стоянное использование комплектов аудиофик­

90

сации и протоколирования хода судебных засе­даний с обязательным оставлением в материалах дела аудиозаписи судебных заседаний.

Комиссия Совета судей Тамбовской области признала ведение аудиозаписи обязательным, независимо от сложности дела, поступления хо­датайств от участников процесса, в том числе если судебное заседание является закрытым, в случае если зал судебного заседания, где проходит рас­смотрение дела, оснащен комплексом аудио­фиксации и протоколирования хода судебных заседаний. Также детально разъяснен порядок использования этих средств, приобщения к делу результатов фиксации и т. п.

9. Третье судебное практическое. Могут, но не хотят?

9 июня 2015 г. судья Мещанского районного суда г. Москвы Тришкин отказал в удовлетворе­нии поданных адвокатом Бухариной замечаний на протокол судебного заседания по делу А., Т. и П., мотивировав отказ следующим: «.по смыслу закона, фиксацию хода судебного разбиратель­ства с использованием средств аудиофиксации и иных технических средств осуществляет именно суд при наличии на это технической возможно­сти. Участники же процесса вправе заявить хо­датайство о приобщении к делу материалов, по­лученных в результате фиксации хода судебного разбирательства. Однако такового ходатайства в ходе судебного разбирательства от его участ­ников не поступало». Как пояснила мне адвокат Бухарина, она уведомила суд о самостоятельном ведении аудиофиксации, а также просила внести сделанное ею об этом заявление в протокол. Од­нако судья Тришкин А. отказал во всем, даже во внесение в протокол записи о поступившем от за­щиты уведомлении о самостоятельном ведении аудиозаписи.

Волею случая одновременно с процессом с участием адвоката Бухариной у этого же судьи слушалось другое дело, в котором участвовала я, поэтому предлагаю к сравнению процессуаль­ные решения судьи Тришкина по нашим делам, в каждом из которых защита уведомила предсе­дательствующего о самостоятельном ведении ау­диозаписи. Обращаю, уважаемый читатель, вни­мание, что в процессе я также просила суд:

1) о приобщении результатов такой аудио­фиксации к делу по окончании каждого судеб­ного заседания в присутствии суда и участников процесса;

2) об исследовании результатов аудиофикса­ции при рассмотрении замечаний на протоколы в присутствии подавших замечания лиц.

EURASIAN

> 5 (18) 2015 <

ADvocAcY

После того, как судья Тришкин признал эти ходатайства незаконными, защита просила суд использовать в официальном порядке имеющие­ся в семи залах (23, 37, 47, 65, 69, 76 и 82) Мещан­ского суда Москвы находящиеся в исправном со­стоянии технические средства аудиофиксации в соответствии с п. 18 Постановления № 35. О тех­нической исправности этих средств мне дал ответ председатель суда Селиверстов.

10 июня 2015 г. судья Тришкин, отказывая в удовлетворении поданных мной замечаний на протокол суда в сравнении с вынесенным днем ранее постановлением по делу с участием адвока­та Бухариной, изменил мотивы отказа, указав на достоверность изложенных в протоколе действий суда, показаний допрошенных лиц. Судья при­знал, что при ведении протокола не использовал стенографирование и/или технические средства в официальном порядке, из чего сделал вывод о полном соответствии протокола требованиям статьи 259 УПК РФ.

Приведённые примеры решений одного и того же судьи по результатам рассмотрения по­данных адвокатами замечаний на протокол суда, на мой взгляд, очень показательны:

- в одном процессе адвокат (Бухарина) уве­домила суд о самостоятельном ведении аудио­фиксации, однако не просила суд приобщать эти результаты к делу. Отсутствие такого ходатайства послужило основанием отказа судом в удовлетво­рении поданных на протокол замечаний;

- во втором процессе этот же судья отклонил Ходатайства защиты об аудиофиксации по моти­вам их незаконности, как и отказал в слушании дела в залах суда, где имелись технические сред­ства аудиофиксации и протоколирования, после чего безапелляционно сделал вывод о полноте и правильности протокола.

Возникает вопрос: если в судах имеется воз­можность ведения протокола с использованием технических средств - комплексов (систем) аудио-, видеофиксации и протоколирования, а Поста­новлением № 35 судам предписано обязательное их использование в целях соблюдения принци­пов открытости и гласности судопроизводства, почему судьи делают все, чтобы не использовать такие системы в официальном порядке?

Не сомневаюсь, коллеги, что по прочтении этой статьи каждый из вас найдёт для себя ответ на этот вопрос, и они не будут отличаться боль­шим разнообразием. В этом вам поможет и сле­дующий раздел моего повествования.

10. второе экспертное. Без коммента­риев...

Небольшие пояснения: в Мещанском суде Москвы под председательством судьи Тришки­на я осуществляла защиту Ш., все обвинения в отношении которого строились на показаниях сообвиняемого С.; многие из полученных в ходе предварительного расследования доказательств являлись недопустимыми либо неотносимыми к обвиняемому Ш. Позиция защиты со всей оче­видностью была подтверждена допрошенными в суде лицами - потерпевшей, сообвиняемым С., свидетелями обвинения из числа полицейских и гражданских лиц. Показания этих лиц, как и письменные доказательства обвинения, стали бес­спорными свидетельствами совершения в отно­шении Ш. провокации в понимании её согласно решениям Европейского суда по правам человека и практике Верховного Суда РФ по делам о про­вокации.

Разительное отличие имевшего место в суде и содержавшегося в протоколе суда изложения фактов и сведений, ставших известными в суде при допросах сообвиняемого С., потерпевшей И., свидетелей обвинения, исследовании письмен­ных и вещественных доказательств по делу, вы­нудило защиту обратиться к специалистам в об­ласти лингвистики. Протокол суда, по мнению защиты, содержал, помимо искажений разной природы, заимствования из показаний сообвиня- емого С., потерпевшей И., свидетелей А., Ю., О., Л. и др., которые были положены судом в осно­ву обвинительного приговора в отношении Ш., из текста обвинительного заключения и не пере­давал показания этих лиц в суде. То есть в при­говоре в обоснование выводов о виновности Ш. были положены показания этих лиц не в суде, а на предварительном следствии.

Привожу выводы специалистов в области лингвистики, сделанные после производства сравнения между собой представленных им тек­стов: показаний допрошенных лиц согласно ре­зультатам аудиофиксации-стенограммы, прото­кола суда, обвинительного заключения по делу и приговора.

1. В части показаний сообвиняемого С. специ­алисты сделали следующие выводы:

1.1. В тексте показаний С. из протокола судеб­ного заседания имеются заимствования из текста его показаний из обвинительного заключения;

1.2. Показания сообвиняемого С. из прото­кола судебного заседания не являются переда­чей его устной речи в ходе судебного заседания. Признаки устной речи в протоколе отсутствуют. В протоколе передаётся часть информации, кото­рая содержится в стенограмме. В протоколе име­

91

ЕВРАЗИЙСКАЯ

5 (18) 2015

АДВОКАТУРА

ются сведения, отсутствующие в стенограмме, а в стенограмме имеются сведения, отсутствующие в протоколе. Некоторые высказывания из протоко­ла противоречат высказываниям из стенограммы;

I.3. Показания С. в протоколе судебного засе­дания, начинающиеся словами «Ответ: Не знаю. Ш. ...» (листы протокола 66-67), содержат заим­ствования из письменного источника - обвини­тельного заключения. У совпадающих фрагмен­тов обоих текстов один и тот же автор и один и тот же исполнитель. «Эти заимствования суще­ственны, поскольку в совпадающих фрагментах содержится информация о фактах и событиях, а различия между текстами носят в основном характер редакторской правки, не влияющей на смысл»;

2. В тексте показаний свидетелей О. и Ю. из протокола судебного заседания имеются заим­ствования из текста их показаний из обвинитель­ного заключения. Обнаруженные заимствования являются существенными, так как в совпадающих фрагментах содержится информация о фактах и событиях, являющихся предметом выяснения в ходе диалога. Реплики О. из протокола, не со­держащие заимствований из обвинительного за­ключения, в основном содержат ответы на фор­мальные вопросы или направлены на уточнение фактологической информации, переданной в ре­плике, содержащей заимствования.

3. В тексте приговора имеются заимствования из страниц 2-20 обвинительного заключения, в том числе из текста показаний сообвиняемого С., потерпевшей И., свидетелей А., А. и Л. из обвини­тельного заключения.

Обнаруженные заимствования являются су­щественными, так как в совпадающих фрагментах содержится информация о фактах и событиях, обосновывающих приговор. Исследованные тек­сты занимают значительную часть приговора - 10 страниц из 17 - и содержат большую часть всех показаний, изложенных в приговоре. Различия между исследованными текстами из обвинитель­ного заключения и соответствующими фрагмен­тами приговора в основном носят характер редак­торской правки.

II. Техническое

Согласно ответу начальника Управления ин­форматизации судов общей юрисдикции и си­стемы Судебного департамента Старостина от

10.12.2013     № СД-6ог/3449-341-09-13, в период дей­ствия ФЦП «Развитие судебной системы России на 2007-2012 годы» поставки программно-техни­ческих комплексов аудиозаписи хода судебных заседаний (IS Mechanis SRS-Femida) в районные

92

суды Москвы в централизованном порядке осу­ществлялись по государственному контракту от 02.08.2012 № СД-14ю/116 «Доукомплектование программно-техническими средствами залов судебных заседаний федеральных судов общей юрисдикции в 2012 г.», заключенному между Су­дебным департаментом при Верховном Суде РФ и ООО «Инфорсер Инжиниринг».

В Интернете можно получить находящуюся в открытом доступе информацию об ООО «Ин- форсер Инжиниринг». Общество зарегистриро­вано 21.01.2008 одним учредителем - это Влади­мир Александрович Лубинец, владеющий 100 % уставного капитала компании, он же генераль­ный директор (Идентификационный номер на­логоплательщика (ИНН) 7721609433 109428, ме­сто регистрации: г. Москва, Рязанский проспект, дом 24, корпус 2).

Компания на своём сайте [8] анонсирует уста­навливаемые в залах судебных заседаний Про­граммно-аппаратные комплексы по технической фиксации IS Mechanics SRS Femida, которые яв­ляются базовыми компонентами в оснащении залов заседаний современными средствами, авто­матизирующими работу судов: «Подсистема зна­чительно упрощает работу секретарей в целом и позволяет полностью отказаться от использова­ния ручки и бумаги для составления протоколов судебных заседаний. Целью внедрения подси­стемы звуко-, видеозаписи и протоколирования судебного процесса IS Mechanics SRS Femida яв­ляется повышение эффективности деятельности судов, а также реализация прав граждан и юри­дических лиц на судебно-правовую информа­цию в соответствии с федеральной целевой про­граммой «Развитие судебной системы России». Системы IS Mechanics SRS Femida обеспечивают полную и точную фиксацию судебных заседаний в режимах аудио и видео с сохранением на сеть или DVD/CD-диски; позволяют вести текстовый протокол заседаний с точностью до секунды; пре­доставляют секретарю удобный инструмент для составления текстового протокола в цифровом виде, в режиме реального времени; производят цифровую звукозапись всех событий в зале суда с привязкой к хронологии событий и возможно­стью дальнейшего воспроизведения в различных режимах; дают возможность создавать протокол как во время судебного процесса, так и после него; обеспечивают хранение электронных архивов за­седаний, передачу информации по локальной вычислительной сети и запись заседаний на раз­личные носители, с последующим приобщением их к материалам дела».

EURASIAN

5 (18) 2015

ADvocAcY

Знакомишься с этим описанием - сердце то замирает, то, как сумасшедшее, начитает биться от радости и восторга, не только за секретаря су­дебного заседания, но, в первую очередь, за суд и участников судебного разбирательства, да и за всю систему судопроизводства в целом.

Пристатейный библиографический список

1. Бюллетень ВС РФ. 2004. № 1.

2. Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Речевая коммуника­ция: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2008.

3. Демачева Ю.С., Заранко К.М. Стенография: практич. пособ. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Высш. шк., 1991.

4. Руководство по статье 6 Конвенции (уголовно­правовой аспект). Council of European Court of Human Rights, 2014. URL: http://www.echr.coe.int/Documents/ Guide_Art_6_criminal_RUS.pdf.

5. Протокол судебных заседаний поручат электро­нике // Ведомости. 2013. 13 мая.

6. Серновец М. Ловушка для фальсификатора // Новая адвокатская газета. 2014. № 5 (166).

7. Ярошик О.Д. О некоторых проблемах судебного протокола по уголовным делам // Адвокатская палата. 2014. № 9. С. 4-9.

8. http://www.femida.inforser.ru.

9. http://iac.cdep.ru/index.php?id=61.

References (transliterated)

1. Бюллетень ВС РФ. 2004. № 1.

2. Gojhman O.Ja., Nadeina T.M. Rechevaja kommunikacija: uchebnik. 2-e izd., pererab. i dop. M.: INFRA-M, 2008.

3. Demacheva Ju.S., Zaranko K.M. Stenografija: praktich. posob. 2-e izd., pererab. i dop. M.: Vyssh. shk., 1991.

4. Rukovodstvo po stat'e 6 Konvencii (ugolovno- pravovoj aspekt). Council of European Court of Human Rights, 2014). URL: http://www.echr.coe.int/Documents/ Guide_Art_6_criminal_RUS.pdf.

5. Протокол судебных заседаний поручат электро­нике // Ведомости. 2013. 13 мая.

6. Sernovec M. Lovushka dlja fal'sifikatora // Novaja advokatskaja gazeta. 2014. № 5 (166).

7. Jaroshik O.D. O nekotoryh problemah sudebnogo protokola po ugolovnym delam // Advokatskaja palata. 2014. № 9. S. 4-9.

8. http://www.femida.inforser.ru.

9. http://iac.cdep.ru/index.php?id=61.

EURASIANILEGALIPORTAL

ЕВРАЗИЙСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ПОРТАЛ

Наш портал состоит из следующих разделов:

а Законопроекты а Принятые законы а Судебная практика а Пресс-релизы а Юридические статьи а Юридические вузы а Юридическая школа в лицах а Новости а Наши партнеры а Институт законодательства а Бесплатная юридическая консультация

www.eurasialegal. info

Целями проекта являются:

1. Создание информативной актуальной научной базы в области права для успешного ориентирования в современном юридичес­ком мире.

2. Свободный обмен теоретическими и практическими знаниями в области права в рамках Содружества Независимых госу­дарств (СНГ).

Наша задача заключается в постоянном усовершенствовании портала, предостав­лении полной и достоверной информации пользователям, внедрении новых актуальных проектов, интересных юридических источни­ков и привлечении к развитию проекта про­фессиональных юристов для взаимовыгод­ного сотрудничества.

93

 

 

 

 

НОВОСТИ

Группа ВКонтакте

 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0 Всемирная.