В период существования присяжной адвокатуры (1866–1917 гг.) наряду с такими «традиционными» поводами рассмотрения советами дисциплинарных дел по жалобам доверителей, как невыполнение адвокатами своих обязанностей и «гонорарные споры» [9, с. 51–56], существовали и более экзотические, но нередкие даже в современной дисциплинарной практике случаи. К подобным делам относились дисциплинарные правонарушения, связанные с отчетной дисциплиной адвоката перед доверителем и удержанием адвокатом денежных средств и документов.

Правонарушения, связанные с отчетной дисциплиной присяжного поверенного перед кли-ентом.

Одной из основных причин крайне неприятных для адвокатов споров о гонораре была неинформированность клиента как о движении дела, так и о финансовых расходах по нему. Актуальность данному виду правонарушений периода присяжных поверенных придавало и то обстоятельство, что помимо финансовых отношений по вопросу гонорара адвокаты вступали с доверителями и в другие финансовые отношения, например, получение долга, осуществление арендных платежей, продажа имущества доверителя, выплата судебных расходов и т. п. Часть конфликтов возникала именно из-за отчетной неаккуратности адвокатов при выполнении подобных поручений. Существовали следующие нарушения в сфере отчетной дисциплины: нарушение финансовой отчетности, нарушение информационной отчетности, нарушение дисциплины ведения адвокатского делопроизводства.

Особенностью судебных процессов периода присяжной адвокатуры было значительное количество судебных расходов, подлежащих выплате в ходе самого процесса. Контроль за несением этих расходов, как правило, возлагался на присяжного поверенного. По мере их возникновения присяжный сообщал о них клиенту, тот передавал требуемую сумму адвокату, из которой последний и оплачивал их. Множественность этих расходов, усугубленная отчетной неряшливостью адвоката и, как следствие, затягиванием процесса, приводила к жалобам клиентов на своих

адвокатов. Так, крестьянин Василий Григорьев сообщил, что он передал своему адвокату 36 рублей для оплаты расходов на командировку члена суда, эксперта и священника, 20 рублей для оплаты госпошлины при подаче дополнительного иска. По утверждению доверителя, адвокат деньги в суд не передал, дополнительный иск не подал [2, с. 211–214]. В ходе рассмотрения дела оказалось, что финансовый учет велся адвокатом крайне небрежно. Так, в своем объяснении адвокат не смог вспомнить точную сумму денег, полученных от клиента. Совет, исследовав обстоятельства дела, усмотрел в действиях присяжного поверенного нераденье и небрежное отношение к интересам своего доверителя, выразившееся как в непередаче денег в суд, так и в неведении учета выданных клиентом денег.

Нарушение информационной отчетности – это неинформирование доверителя о ходе дела и проделанной работе. Как самостоятельный состав дисциплинарного правонарушения адвоката оно связано с беспокойством доверителей о судьбе их дела при отсутствии информации об этом от их присяжного поверенного. Иногда адвокаты не отвечали на письма своих доверителей, чем вызывали их недовольство и жалобы в совет. Советы считали, что адвокаты обязаны отвечать на письма своих доверителей (кроме случаев, когда в письме задавался один и тот же вопрос) [10, с. 122]. Советы, выполняя воспитательную функцию, рассматривая подобные ситуации, так, например, увещевали своих адвокатов: «присяжный поверенный К. вел дело вполне правильно и добросовестно, и несомненно, что его доверительница не имела бы никаких поводов тревожиться за участь дела и нарекать на своего поверенного, если бы последний потрудился ей сообщить о ходе дела» [10, с. 135]. Не возбуждая дисциплинарного производства в отношении адвоката, совет мог порекомендовать ему чаще отвечать на письма своего дове-

рителя.

Другим было отношение советов к неисполнению установленной обязанности присяжного поверенного передать клиенту отчет о проделанной работе. Отчет призван был предотвратить возможные конфликты между адвокатом и его доверителем. Эта обязанность адвокатами не оспаривалась, но возможны были определенные недоразумения по поводу порядка его предоставления. Так, когда торговый дом пожаловался на адвоката, что тот не представил отчет, последний возразил, что отчет готов, но клиент «почему-то не явился, хотя, живя в Одессе, легко мог это сделать» [5, с. 181–182]. Совет обязал адвоката передать клиенту письменный отчет и одновременно известить об этом совет.

В первую очередь письменный отчет присяжного поверенного своему доверителю мог предотвратить финансовые недоразумения, по поводу как гонорара, так и судебных расходов. Кроме того, при затяжном характере ведения дела клиент начинал беспокоиться о его судьбе, а адвокат не заботился об информировании своего доверителя. В этом случае совет мог указать адвокату немедленно сообщить своему доверителю сведения о положении дела, так как «из переписки по настоящему делу не видно, чтобы К. получил от З. сведения эти» [10, с. 114].

Подобные дисциплинарные правонарушения не актуальны для современной адвокатуры. Дело в том, что сфера профессиональной деятельности адвокатов в настоящее время значительно сужена. Как правило, адвокаты не предоставляют доверителям дополнительные услуги: оплату госпошлины, оплату услуг других участников процесса.

Жалобы по поводу дисциплины ведения адвокатского делопроизводства были связаны с недовольством доверителей, потерпевших из-за небрежности адвоката при ведении своего адвокатского досье. Так, присяжный поверенный получил под расписку у своей доверительницы документы, хранил их у себя около десяти лет, а затем уничтожил (сжег), так как посчитал, что никакой ценности они не представляют. Совет указал, что не адвокату выносить решение о ценности выданных ему доверителем документов, тем более под расписку, что уже свидетельствует об их значимости, и решил: «Мотивировка о невозможности их возвратить вследствие утраты является совершенно неуважительной, а посему и, придавая серьезное дисциплинарное значение поступку У., запретить отправление обязанности поверенного в течение 3-х месяцев» [4, с. 52]. Однако подобные случаи были редки. Более распространенными были случаи небрежности адвокатов при ведении учета финансовых отношений с доверителем. Речь идет о ситуации, при которой адвокат занимался взысканием задолженностей в пользу доверителей, и этот процесс происходил в несколько стадий. Если адвокаты не вели свое делопроизводство должным образом, они могли «путаться» в том, сколько денег было взыскано, а сколько передано доверителю. По сути, конечным объектом противоправного посягательства этого дисциплинарного правонарушения было качество оказываемой адвокатом услуги. Совет в одном из подобных случаев прямо указывал: «Отсутствие у присяжного поверенного М. записей и отметок о взысканных в пользу доверителей денег указывает на небрежное отношение его к своим профессиональным обязанностям» [10, с. 157–158]. Сделав выговор, совет обязал адвоката в месячный срок рассчитаться с доверителем и предоставить доказательства этого в совет.

Правонарушения, связанные с удержанием адвокатом денежных средств и документов

Обращались клиенты и с жалобами об удержании адвокатом денежных средств и документов, полученных в результате выполнения своих обязанностей. Подобные случаи происходили как в результате небрежности, так и умысла адвоката. Эту категорию дел можно разделить на две группы: удержание денежных средств и удержание документов.

Удержание денежных средств доверителя происходило по различным причинам и достаточно часто рассматривалось советами по причине того, что в подобных случаях доверители обращались в совет с требованием вернуть эти средства. Можно выделить следующие причины удержания денежных средств адвокатами: присвоение денежных средств клиента, ошибка в расчётах и зачёт в пользу гонорара.

Присвоение денежных средств доверителя бы-ло возможно потому, что в функцию присяжного поверенного могли входить финансовые операции с денежными средствами своего доверителя: удовлетворение требований кредиторов клиента, получение денег с должников и т. п. В некоторых случаях адвокаты пытались присвоить денежные средства своих доверителей. Подобный поступок расценивался «подобно прямой измене доверителю и отличался от неё только тем, что на место противника, коему выдаются доверительские интересы, поверенный ставит себя самого» [7,  с. 306]. Так, весьма плачевно обернулась для помощника присяжного поверенного ситуация, в которой он «несомненно злоупотреблял доверием Н-ой, недобросовестно удерживал в течение долгого времени взысканные им в пользу Н-ой деньги, зная при этом тяжелое, безвыходное положение доверившейся ему клиентки» [2, с. 288]. В совокупности с другими деяниями это повлекло для него прекращение статуса помощника присяжного поверенного. Советы требовали от адвокатов, чтобы они передавали оказавшиеся у них денежные суммы своих доверителей немедленно, полностью, безо всякого особого требования доверителя, несмотря на, например, болезнь адвоката [3, с. 306–307]. В противном случае удержание денег доверителя могло классифицироваться советами в качестве растраты: «Не проходило года, чтобы на наше рассмотрение не поступало нескольких жалоб на длительную задержку передачи по принадлежности взысканных доверительских денег. Эта задержка, конечно, носила все признаки форменной растраты» [8, с. 8]. Особенностью подобных дел служило то обстоятельство, что они часто «соседствовали» с делами уголовными, т. е. уголовным преступлением – мошенничеством, по тогдашней уголовной терминологии – растратой. Наказанием за подобное деяние служило лишение статуса присяжного поверенного.

Зачёт в пользу гонорара являлся своеобразным способом обеспечения обязательств доверителя, как правило, при заключении соглашения с доверителем на условиях гонорара успеха. Дело в том, что к возможности взыскания с доверителя адвокатского гонорара в судебном порядке советы относились весьма «прохладно»: «Но допуская в принципе заключение присяжным поверенным условий о вознаграждении и требование вознаграждения судебным порядком, мы думаем, что, как в том, так и в другом случае, присяжные поверенные должны действовать с особой осторожностью и деликатностью» [1, с. 129]. Это обстоятельство да ещё то, что взыскивать с бывшего клиента гонорар в судебном порядке достаточно трудоёмкое дело, обусловило, что адвокаты производили удовлетворение своих финансовых требований к клиенту за счёт попавших в их руки денежных средств доверителя. Является ли удержание денежных средств доверителя для зачёта в уплату адвокатского гонорара дисциплинарным проступком, так и не было однозначно определено. В частности, это зависело от того, по какой причине денежная сумма, принадлежащая доверителю, оказалась у адвоката. Так, если денежные средства были получены адвокатом от самого доверителя для определенной цели (уплата госпошлины, передача кредитору и т. п.), то он обязан был их вернуть по первому требованию: «если бы даже у него были какие-либо неоконченные с доверителем расчёты по проведенным делам» [7, с. 307]. То есть адвокат не мог удержать денежную сумму, врученную ему доверителем для каких-либо целей. Если же деньги доверителя оказывались у адвоката в результате производства по делу, например, взыскания денежной суммы в пользу клиента, то адвокат мог удержать денежную сумму в размере произведенных им расходов и вознаграждение по таксе [7, с. 307–308] или соглашению. То есть в случае если адвокат удерживал денежную сумму по выигранному делу в счет причитающегося ему гонорара и проводил эти расчёты без ошибок, советы не подвергали его дисциплинарному взысканию. Ошибка в расчётах с клиентом отличалась от ситуации присвоения денежных средств клиента тем, что адвокат был уверен в обоснованности своих действий. Один доверитель обвинил своего адвоката в том, что последний в результате мирового соглашения получил от ответчика 600 рублей, а передал только 250 рублей. При этом адвокат якобы обманул доверителя, сказав, что мировое соглашение заключено на вторую сумму [2, с. 198–199]. В данном случае совет усмотрел недочет в финансовой дисциплине адвоката, который заключался в том, что адвокат в квитовочной расписке не указал полную сумму, переданную клиенту. То есть совет признал верность расчетов адвоката, а значит отсутствие ошибки в расчётах с клиентом.

Удержание адвокатом документов, полученных как от доверителя, так и в ходе выполнения поручения, подобно зачёту в пользу гонорара являлось мерой обеспечения выполнения обязательств доверителя в отношении адвоката. То есть адвокат удерживал полученные в результате выполнения своих обязанностей документы, требуя от клиента выполнить свои обязательства по выплате адвокатского гонорара. Подобная ситуация произошла с присяжным поверенным, который задержал у себя результат выполненной им работы – купчую крепость и разделительный акт [2, с. 216–217]. Совет обязал адвоката возвратить жалобщику требуемые им крепостные до-

кументы.

Удержание адвокатом полученных по делу документов не всегда было связано с его забывчивостью. Присяжные поверенные иногда задерживали у себя документы клиента в качестве меры обеспечения выплаты последним гонорара: документы в обмен на гонорар. Об этой практике свидетельствует следующее дело: присяжный поверенный обратился к доверителю с требованием возместить ему понесенные по делу расходы. После того, как клиент не согласился с этим требованием, адвокат послал ему эти документы наложенным платежом. То есть, чтобы получить документы, доверитель вынужден был бы оплатить требуемую адвокатом сумму. В возникшем споре совет признал право адвоката на возмещение своих расходов, но разъяснил последнему неправильность его действии в том, что он «не в праве был обеспечивать свое денежное требование к жалобщику наложенным платежом на документы, подлежащие возвращению доверителю, и таким образом стеснять права последнего» [4, с. 67–68]. Совет обязал адвоката вернуть документы в семидневный срок, так как в противном случае действия адвоката сильно походили бы на шантаж. Иногда подобное удержание происходило «в сердцах», под воздействием раздражения из-за отказа доверителя оплатить труд адвоката. Например, совет так описывает подобное поведение присяжного поверенного, вызванное непорядочностью со стороны доверителя: «Раздраженный таким обращением и эксплуатацией чужого труда присяжный поверенный О.-С. заявил как М-у, так и пришедшему в тот же день вместе с ним К-у, предлагавшему вознаграждение в один рубль, что не возвратит документов без уплаты ему установленных десяти рублей; но к вечеру, когда у него прошло раздражение, он возвратил бумаги без всякого вознаграждения» [10, с. 136]. Из текста видно, что члены совета сочувствуют адвокату, но все же не одобряют его импульсивного по-

ведения.

Удержание документов доверителя – это весьма знакомый состав дисциплинарного (профессионального) правонарушения современных адвокатов. Но подобные попытки встречают крайне негативную реакцию со стороны квалификационных комиссий и советов адвокатских палат субъектов РФ.

Пристатейный библиографический список

1. Арсеньев К.К. Заметки о русской адвокатуре. Обзор деятельности С.-Петербургского совета присяжных поверенных за 1886–74 г. – С.-Петербургъ, 1875.

2. Второй отчет Совета присяжных поверенных округа Одесской судебной палаты за 1906–1907 г. – Одесса: Типографiя Южно-Русского Общества Печатного дъла, 1907.

3. Марков А.Н. Правила адвокатской профессии в России. – М.: Типография О.Л. Сомовой, 1913.

4. Отчет о деятельности Совета присяжных поверенных округа Харьковской судебной палаты за 1905–1906 г. (с 15 февраля 1905 года по 15 февраля 1906 года). – Харьков: Типографiя Адвольфа Даре, 1906.

5. Отчет Совета присяжных поверенных округа Одесской судебной палаты за 1905–1906 г. – Одесса: Типографiя Южно-Русского Общества Печатного дъла, 1906.

6. Решение Московского Совета присяжных поверенных от 1904 г. // Цит. по: Марков А.Н. Правила адвокатской профессии в России. – М.: Типография О.Л. Сомовой, 1913. – С. 306.

7. Решение Московского Совета присяжных поверенных от 1910 г. // Цит. по: Марков А.Н. Правила адвокатской профессии в России. – М., 1913.

8. Славин И.Я. Воспоминания // Волга. – № 11–12. – 1998.

9. Степанова А.В. Проблемы этики и морали в деятельности адвоката (на примере деятельности присяжного поверенного А.И. Урусова) // Евразийская адвокатура. – 2013. – № 6 (7). – С. 51–56.

10. Третий отчет Совета присяжных поверенных округа Одесской судебной палаты за 1907 г. – Одесса: Типографiя газеты «Одесскiй Новости», 1908.

References (transliterated)

1. Arsen’ev K.K. Zametki o russkoj advokature. Obzor dejatel’nosti S.-Peterburgskogo soveta prisjazhnyh poverennyh za 1886–74 g. – S.-Peterburg#, 1875.

2. Vtoroj otchet Soveta prisjazhnyh poverennyh okruga Odesskoj sudebnoj palaty za 1906–1907 g. – Odessa: Tipografija Juzhno-Russkogo Obshhestva Pechatnogo d#la, 1907.

3. Markov A.N. Pravila advokatskoj professii v Rossii. – M.: Tipografija O.L. Somovoj, 1913.

4. Otchet o dejatel’nosti Soveta prisjazhnyh poverennyh okruga Har’kovskoj sudebnoj palaty za 1905–1906 g. (s 15 fevralja 1905 goda po 15 fevralja 1906 goda). – Har’kov: Tipografija Advol’fa Darre, 1906.

5. Otchet Soveta prisjazhnyh poverennyh okruga Odesskoj sudebnoj palaty za 1905–1906 g. – Odessa: Tipografija Juzhno-Russkogo Obshhestva Pechatnogo d#la., 1906.

6. Reshenie Moskovskogo Soveta prisjazhnyh poverennyh ot 1904 g. // Cit. po: Markov A.N. Pravila advokatskoj professii v Rossii. – M.: Tipografija O.L. Somovoj, 1913. – S. 306.

7. Reshenie Moskovskogo Soveta prisjazhnyh poverennyh ot 1910 g. // Cit. po: Markov A.N. Pravila advokatskoj professii v Rossii. – M., 1913.

8. Slavin I.Ja. Vospominanija // Volga. – № 11–12. – 1998.

9. Stepanova A.V. Problemy jetiki i morali v dejatel’nosti advokata (na primere dejatel’nosti prisjazhnogo poverennogo A.I. Urusova) // Evrazijskaja advokatura. – 2013. – № 6 (7). – S. 51–56.

10. Tretij otchet Soveta prisjazhnyh poverennyh okruga Odesskoj sudebnoj palaty za 1907 g. – Odessa: Tipografija gazety «Odesskij Novosti», 1908.