20 ноября 1864 г. Александр II утвердил Су­дебные уставы, на основе которых были сформи­рованы суды присяжных и мировые суды - зна­чимые достижения судебной реформы 1864 года.

Прогрессивным шагом реформы 1864 г. было решение об адвокатуре. В уголовном судопроиз­водстве без присяжных поверенных невозможно было ведение состязания, которое необходимо для раскрытия истины. В адвокатуру потянулись видные юристы-профессора, прокуроры, обер- прокуроры Сената и лучшие юристы из коммер­ческих судов. Среди них - Ф.Н. Плевако, В.Д. Спа- сович, К.К. Арсеньев, Н.П. Корабчевский,

А.М. Унковский, А.И. Урусов, С.А. Андреевский, П.А. Александров, В.М. Пржевальский, А.Я. Пас- совер и др. [15].

Имея разную подсудность дел, волостные и мировые судьи действовали параллельно, про­существовав до 1917 года. «Отцы и дети судебной реформы» - так назвал А.Ф. Кони (1844-1927) свою книгу, вышедшую в 1914 г. к 50-летию судебной реформы. «Отцами» реформы были Д.А. Ровин- ский, С.И. Зарудный, Н.И. Стояновский, Н.Б. Не­клюдов, М.Е. Ковалевский, Г.Н. Мотовилов,

В.Д. Спасович, К.К. Арсеньев, Ф.Н. Плевако,

А.И. Урусов и многие другие. А.Ф. Кони высоко ценил их труд, считая Уставы «настоящим памят­ником их любви к Родине» [15].

Деятельность института волостного судопро­изводства весьма мало изучена в историко-право­вой науке. Поэтому так важно в канун 150-летне­го юбилея судебной реформы России вспомнить вехи становления крестьянского суда, раскрыть специфику его деятельности на региональном уровне, в частности роль обычного права народов России в практике волостных судов.

Начало коренному преобразованию всей су­дебной системы российского суда и судопроиз­водства положил император Александр II (1818­1881), который 19 марта 1856 г. провозгласил, что в период его правления в России «правда и ми­лость да царствует в судах» [11].

Волостной суд в качестве низшего сословно­го суда был учрежден в рамках крестьянской ре­формы 19 февраля 1861 г. «Общим положением о крестьянах, вышедших из крепостной зависи­мости» [13] во всех губерниях Российской импе­рии [1, 8, 21, 23].

Избирался волостной суд в количестве от 4 до 12 человек на волостном сходе из крестьян на один год. Действовал он коллегиально - в составе не менее трех судей.

Особые требования к кандидатам в судьи: в отношении лица не велось уголовное преследо­вание, возраст не менее 25 лет. Образовательный ценз отсутствовал. Преимущества при избрании получали крестьяне-домохозяева.

Имелись у судей определенные льготы: на пе­риод исполнения обязанностей волостные судьи освобождались от натуральных повинностей, от применения телесных наказаний (ст. 114, 124 По­ложения).

Волостной суд рассматривал споры и тяжбы между крестьянами и иные «маловажные их про­ступки». Цена иска не превышала ста рублей, а по «желанию сторон» - без ограничения цены иска с лицами иных сословий, проживающих на тер­ритории волости (ст. 95, 98 Положения). Решение суда было окончательным.

В области уголовного судопроизводства во­лостной суд выносил приговор, не подлежащий обжалованию, по проступкам крестьян с назначе­нием наказания: до 6 дней общественных работ; до 3 рублей штрафа; до 7 суток ареста; к телесным наказаниям - до 20 ударов розгами (ст. 102 Поло­жения).

Решения волостных судов на территории со­временной Мордовии основывались на юридиче­ских обычаях, что было характерно и для других губерний Российской империи. Наиболее полно этот вопрос отражен в трудах исследователей

В.Н. Майнова [10], Ю.Н. Сушковой [16], Н.Ф. Мок- шина [2], В.В. Баринова [1] и других.

По мере наработки судебной практики совер­шенствовалась организация волостного судопро­изводства, расширялась компетенция институтов сельского правосудия.

Согласно Положению от 14 февраля 1866 г. «О порядке отмены решений волостных судов» приговор волостного суда признавался оконча­тельным и не подлежал обжалованию, если при этом не был нарушен закон. В последнем случае он мог быть обжалован в течение 30 дней в миро­вой суд.

Практика рассмотрения уголовных дел в гу­берниях имела местные особенности, традиции. Например, в селе Пермиси Корсунского уезда Симбирской губернии волостной суд приговором (дело № 61\1874) наложил штраф не на виновни­ка, а на его хозяина, отвечающего за проступки своих работников. «3 мая сего года (1874), - гласил приговор, - означенный работник Петра Гудкова

Иван Шкурин, находившись в сильном исступле­нии пьянства, пришёл под окно и, увидев тут Ма­рью Лобову, ударил её бывшею с ним для собак палкою, отчего у неё при судьях видимы были на теле ударные пятна, и она упала со скамьи, а он, Шкурин, не окончив своё неистовство, раму у неё в окне вышиб и ушёл снова в кабак» [10].

Шкурина приговорили к наказанию при во­лостном правлении 15 ударами розог, а также уплате убытков за нанесенные побои в размере

5   рублей, за раму - 1 рубль. Поскольку у Шкури- на денег никогда не было, то решили эти деньги взять с его хозяина Петра Гудкова, чтобы он «сво­им работникам воли не давал и не допускал бес­чинство» [16].

Существенные преобразования организация волостного суда претерпела в законоположени­ях, утвержденных 12 июля 1889 г. императором Александром III (1881-1894).

В числе важных новшеств были «Временные правила о волостном суде в местностях, в которых введено положение о земских участковых началь­никах» [5].

Данное должностное лицо было связующим элементом между волостным судом и государ­ственными учреждениями. Теперь волостной суд состоял из 4 судей, минимальный возрастной ценз которых был поднят до 35 лет. Кандидаты в судьи, избранные в волостях, подлежали утверж­дению в должности судьи решением земского на­чальника на 3 года.

Один из судей назначался уездным съездом председателем волостного суда. Заседания суда проходили не реже двух раз в месяц и в основном по воскресеньям и в праздничные дни (ст. 2, 8, 9 «Временных правил...»). Более конструктивной стала компетенция суда в области гражданского судопроизводства.

Например, все иски между крестьянами об имуществе, входившем в состав крестьянского надела, независимо от цены иска передавались на рассмотрение волостной юстиции. В соответ­ствии с «Временными правилами.» волостной суд полномочен был рассматривать и правона­рушения, указанные в «Уставе о наказаниях, на­лагаемых мировыми судьями», в пределах своей компетенции. Количественные и качественные характеристики проступков теперь прямо были указаны в законе [1]. Существенно возрос статус волостных судей: их приводили к присяге; выда­вался отличительный нагрудный знак волостного судьи; нормативно закреплен был размер денеж­ного вознаграждения - для председателя не более 100 рублей в год, для судей - не более 60 рублей.

Размер оклада волостного писаря устанавливал уездный съезд, он, как правило, значительно пре­вышал размер жалования судей [12]. Писарь не­редко был единственным, кто владел грамотой из состава суда, и на него было возложено оформле­ние всех процессуальных документов волостного суда.

Например, из архивных документов следует, что в Рузаевском волостном суде 4-го земского участка Инсарского уезда Пензенской губернии «волостной писарь Корнеев получает жалованье 660 рублей в год, имеет двух помощников от во­лости с содержанием по 300 рублей каждому» [1]. Когда в Шишкеевском волостном суде Инсарско­го уезда волостному писарю П.М. Гуринову, ко­торый на службе состоял 33 года, на волостном сходе 22 ноября 1908 г. решено было сбавить жа­лованье с 600 до 420 рублей, земской начальник посчитал, что «жалованье писарю уменьшено не­заслуженно, о чем возбуждено ходатайство перед губернским присутствием об оставлению старо­го оклада» [7]. Ходатайство такого рода обычно обосновывалось значительным стажем и опытом работы, заслугами и увеличением нагрузки на во­лостного писаря.

В акте ревизии о количестве поступивших гражданских и уголовных дел в Михайловском волостном суде Лукояновского уезда Нижего­родской губернии за 1912 г. отмечено: поступи­ло 220 гражданских и 70 уголовных дел. «Решено гражданских - 215 и уголовных - 61 дело, из них прекращено на законном основании 60 граждан­ских и 15 уголовных дел, неисполненных решений 49, а приговоров 13» [6]; в Болдовском волостном суде уезда в 1909 г. было в производстве 727 дел, из них разрешено 668, а 59 дел перенесены на 1910 г.». Судебная статистика свидетельствует о том, что проблема с оптимизацией нагрузки на судей, в том числе и волостного звена, была акту­альна и в прошлом столетии.

Волостные суды свои решения мотивировали не писанными нормами, а основывали на нрав­ственных воззрениях, которые отражали быт раз­личных народов Российской империи, в качестве источника права выступали устоявшиеся местные обычаи, традиции, обряды (юридический обы­чай, этноправо).

Сложность правоприменения в волостных судах заключалась в отсутствии единой судеб­ной практики, особенно когда в границах одной волости проживали представители разных эт­носов. Случалось, что в наследственных спорах истцы обосновывали свои требования действием обычая, а ответчики ссылались на существование религиозных догм ислама по вопросу раздела имущества [1]. При таких обстоятельствах не всег­да достигалось единообразие судебной практи­ки, так как возникали сложные вопросы соотно­шения обычая и права, правосудия и религии в многоконфессиональном государстве. Например, по спору татар-мишарей Стрелецкий волости Темниковского уезда (территория современной Мордовии) судопроизводство длилось с 1909 по 1914 г. Темниковский уездный суд, отменив ре­шение волостного суда о порядке наследования имущества, указал, что «в данном деле правила, изложенные в шариате, должны предпочитаться местному обычаю. Определение наследственных прав на имущество, оставшегося после магоме­тан, должно определяться по законам магометан­ским» [22].

Поверенные тяжущихся сторон по данному делу обратились с жалобой в Тамбовское губерн­ское присутствие. Вышестоящая судебная инстан­ция, отменив «Решение Темниковского съезда», пришла к выводу, что «при рассмотрении дел о порядке раздела наследственного имущества кре­стьян судам следовало руководствоваться мест­ными обычаями в случаях, когда на них ссыла­лись стороны по делу. Причем обычай мог быть принят волостным судом даже тогда, когда про­тиворечит закону» [22]. То есть волостные суды обязаны были основывать свои решения исклю­чительно на обычаях.

Первый председатель мордовского окружно­го суда правовед Т.В. Васильев (1928-1929) в своей монографии «Мордовия» (Центриздат, 1931 г.), анализируя обычаи и право древний мордвы, об­ращал внимание на то, как имущественные споры разрешал суд старейшин «атят». Авторитетные и мудрые люди выносили устное и окончательное решение. Главным преимуществом такого досу­дебного судопроизводства (атят) было отсутствие коррупции и произвола [3]. Совместное прожи­вание в границах одной волости различных этно­сов и, как следствие, различие религий, местных обычаев каждого народа оказывали существенное влияние на формы проведения волостного судо­производства. Каждый из них хотел вести свое этноправосудие. У православных в рамках волост­ного правосудия применялись различные формы «божьего суда», включая клятвенную присягу - «божба», «коли других доказательств нет» [18].

В Дракинской волости Спасского уезда Там­бовской губернии в суде перед дачей показаний «божились» стороны по делу, в Краснослобод­ском уезде Пензенской губернии к божбе прибе­гали и стороны, и свидетели [1].

Один из способов божбы в волостном суде записал исследователь В.Н. Тенищев: «Порази меня Господи, если вру. Убей меня Господи. Не допусти меня дожить до завтрашнего дня. Осле­пи меня, Господи. Мать Пресвятая Богородица, разрази мою грешную утробу, если вру. Отсуши, Господи, мои руки и ноги. Лопни мои глаза и моё чрево. Отсохни язык. Провались я на этом месте. Почерней я, как земля. Не видать мне Божьего храма. Не видать мне белого света. Не видать мне детей своих» [1,17].

Напротив, в Стрелецкой волости Темников- ского уезда, где помимо мордвы и русских про­живали татары-мишари, клятва «божба» в при­сутствии волостных судей как доказательство не применялась, по-видимому, из-за различий в религиозных верованиях, вследствие чего в слу­чаях спора крестьян мордвы с мишарями одни не могли доверять клятвенным признаниям дру­гих. При этих обстоятельствах применялись иные обычно-правовые способы ведения волостного процесса - «грех-пополам» и «жребий» [1,17].

«Грех-пополам» - половинная ответствен­ность сторон спора - применялся при недоста­точности или отсутствии доказательств; отсут­ствии умысла виновного на вред; равной степени вины сторон; невозможности определения объ­ема ущерба; длительности срока, прошедшего с момента причиненного вреда. «Жребий» судом применялся при разделе спорного крестьянско­го имущества. Крестьяне к «жребию» относились отрицательно, поскольку он «слеп и виновато­го оправдать может» [14]. Этноправо волостного судопроизводства сталкивалось с необразован­ностью выборных, периодически меняющихся волостных судей, безграмотных в юридическом отношении. С.Ю. Витте отмечал, что в результате судебной реформы и создания обособленного от всех прочих сословий порядка управления «суда, в сущности, у крестьян не оказалось, а получи­лась грубая форма расправы в лице волостного суда» [16].

Процесс «сельского» судопроизводства в обычной деревенской избе запечатлел в работе «Волостной суд» (1888) известный петербургский художник, отец писателя-сатирика Михаила Зо­щенко Михаил Иванович Зощенко (1857-1907). Вот как изобразил один из критиков XIX века в еженедельном иллюстрированном журнале «Нива» «доморощенных» судей, рассматриваю­щих ссору, учиненную крестьянами, пришедши­ми затем в волостной суд для разбирательства в сопровождении свидетелей и своих родствен­ников: «лица всех четверых (судей) чрезвычайно типичны. Крайний слева, не полагаясь на себя, старается почерпнуть мудрость из расспросов свидетеля. За ним следует грозный судья, гото­вый перепороть всех баб, чтобы никому потачки не было; третий, довольно равнодушный к каждо­му из тяжущихся порознь, по-видимому, скорбит об  суете мирской; а последний, наиболее разум­ный из всех, явно тщится вникнуть в дело, иссле­дуя психологическую сторону каждого из тяжу­щихся по выражению их лиц. За столом строчит волостной писарь - эта неизбежная язва наших дней» [4].

С целью оптимизации нагрузки на судей, эффективного внедрения примирительных про­цедур, «укрепления гражданского единства и гармонизации межнациональных отношений, обеспечения преемственности исторических традиций солидарности и взаимопомощи на­родов России, уважения к ее историческому на­следию» [20] следует переосмыслить роль юри­дических обычаев. Необходимо поддержать ученых-исследователей, которые предлагают конструктивно обсудить использование отдель­ных обычно-правовых институтов организации волостных судов в современной юстиции [1].

Пристатейный библиографический список

1. Баринов В.В. Организация и деятельность во­лостных судов на территории Республики Мордовия в конце XIX - начале XX века. - Саранск, 2013.
2. Бытовая культура мордвы / Под общ. ред. Н.Ф. Мокшина. - Саранск, 1990.

1. Васильев Т.В. Мордовия / НИИ Гуманитарных наук при Правительстве Республики. - Саранск, 2007. - С. 72.
2. Волостной суд: «Глядя по человеку» // Судья. - 2009. - № 1. - С. 65.
3. Временные правила о волостном суде в местно­стях, в которых введено положение о земских участко­вых начальниках. 1889 // ПСЗ РИ. - Т. IX. - СПб., 1891. - С. 528.
4. ГАНО, ф. 64, оп. 8, д. 8460, л. 69.
5. ГАПО, ф. 53, оп. 1, д. 1791, л. 546-547.
6. Зарудный М.И. Законы и жизнь. Итоги исследо­вания крестьянских судов. - СПб., 1874.
7. Кони А.Ф. Отцы и дети судебной реформы. - СПб., 1914. - С. 11.
8. Майнов В.Н. Очерк юридического быта морд­вы. - Саранск, 2007.
9. Манифест «О прекращении войны». 1856 // ПСЗ РИ. - Т. ХХХ1. - СПб., 1857. - C. 132.
10. Об определении в местностях, в которых введено Положение о земских участковых начальниках, разме­ра денежного вознаграждения волостного старшины, волостного писаря, помощника волостного писаря и сельского старосты. 1893 // ПСЗ РИ. - Т. XIII. - СПб., 1897. - С. 590.
11. Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости. 1861 // ПСЗ РИ. - Т. XXXVI. - 1863. - C. 139.
12. Пахман С.В. Обычное гражданское право в Рос­сии. Юридические очерки. - С. 427, 430-440.
13. Смолярчук В.И. Анатолий Федорович Кони. - М., 1982. - С. 47-48.
14. Сушкова Ю.Н. Этноправосудие у мордвы. - Са­ранск, 2009.
15. Тенищев В.Н. Правосудие в русском крестьян­ском быту. - Брянск, 1907. - С. 140.
16. Труды Комиссии по преобразованию волост­ных судов. Тамбовская губерния. - СПб., 1873. - Т. 1. - С.    241-298.

1. Уставы 20 ноября 1864 г. // Современная лето­пись. - 1864. - № 42. - Ст. 6-42.
2. Федеральная целевая программа «Укрепление единства российской нации и этнокультурное разви­тие народов России (2014-2020)», утверждена Поста­новлением Правительства РФ от 20.08.2013 № 718 // СЗ РФ. - 2013. - № 35. - С. 9749-9755.
3. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизвод­ства. - Т. 1, 2. - СПб., 1896.
4. ЦГА РМ, ф. 139, оп. 1, д. 2, л. д. 5-39.
5. Чепурной К.К. К вопросу о юридических обы­чаях: устройство и состояние волостной юстиции Там­бовской губернии. - Киев, 1874.

References (transliterated)

1. Barinov V.V. Organizacija i dejatel'nost' volostnyh sudov na territorii Respubliki Mordovija v konce XIX - nachale XX veka. - Saransk, 2013.
2. Bytovaja kul'tura mordvy / Pod obshh. red. N.F. Mokshina. - Saransk, 1990.
3. Vasil'ev T.V. Mordovija / NII Gumanitarnyh nauk pri Pravitel'stve Respubliki. - Saransk, 2007. - S. 72.
4. Volostnoj sud: «Gljadja po cheloveku» // Sud'ja. - 2009. - № 1. - S. 65.
5. Vremennye pravila o volostnom sude v mestnost- jah, v kotoryh vvedeno polozhenie o zemskih uchastkovyh nachal'nikah. 1889 // PSZ RI. - T. IX. - SPb., 1891. - S. 528.
6. GANO, f. 64, op. 8, d. 8460, l. 69.
7. GAPO, f. 53, op. 1, d. 1791, l. 546-547.
8. Zarudnyj M.I. Zakony i zhizn'. Itogi issledovanija krest'janskih sudov. - SPb, 1874.
9. Koni A.F. Otcy i deti sudebnoj reformy. - SPb., 1914. - S. 11.
10. Majnov V.N. Ocherk juridicheskogo byta mordvy. - Saransk, 2007.
11. Manifest «O prekrashhenii vojny». 1856 // PSZ RI. - T. HHHI. - SPb., 1857. - C. 132.
12. Ob opredelenii v mestnostjah, v kotoryh vvedeno Polozhenie o zemskih uchastkovyh nachal'nikah, razmera denezhnogo voznagrazhdenija volostnogo starshiny, volostnogo pisarja, pomoshhnika volostnogo pisarja i sel'skogo starosty. 1893 // PSZ RI. - T. XIII. - SPb., 1897. -

S. 590.

1. Obshhee polozhenie o krest'janah, vyshedshih iz krepostnoj zavisimosti. 1861 // PSZ RI. - T. HHHVI. - 1863. - C. 139.
2. Pahman S.V. Obychnoe grazhdanskoe pravo v Ros- sii. Juridicheskie ocherki. - S. 427, 430-440.
3. Smoljarchuk V.I. Anatolij Fedorovich Koni. - M., 1982. - S. 47-48.
4. Sushkova Ju.N. Jetnopravosudie u mordvy. - Sa­ransk, 2009.
5. Tenishhev V.N. Pravosudie v russkom krest'janskom bytu. - Brjansk, 1907. - S. 140.
6. Trudy Komissii po preobrazovaniju volostnyh su- dov. Tambovskaja gubernija. - SPb., 1873. - T. 1. - S. 241­298.
7. Ustavy 20 nojabrja 1864 g. // Sovremennaja leto- pis'. - 1864. - № 42. - St. 6-42.
8. Federal'naja celevaja programma «Ukreplenie edinstva rossijskoj nacii i jetnokul'turnoe razvitie nar- odov Rossii (2014-2020)», utverzhdena Postanovleniem Pravitel'stva RF ot 20.08.2013 № 718 // SZ RF. - 2013. - № 35. - S. 9749-9755.
9. Fojnickij I.Ja. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva. - T. 1, 2. - SPb., 1896.
10. CGA RM, f. 139, op. 1, d. 2, l. d. 5-39.
11. Chepurnoj K.K. K voprosu o juridicheskih obycha- jah: ustrojstvo i sostojanie volostnoj justicii Tambovskoj gubernii. - Kiev, 1874.