Паркетная доска – это разновидность напольного покрытия из натуральной древесины, которое можно применять в самых разных типах помещения. Вся подробная информация здесь http://modniy-dom.com.ua/catalog/parket-doska/

Поздняков М.Л.

О возможности об жалования доказанности вины по приговорам, постановленным в особом порядке (глава 40 УПК РФ)

В статье на основе изучения научных работ и материалов правоприменительной практики рассмотрены проблемные вопросы о возможности обжалования доказанности вины по приговорам, постановленным в особом порядке.

Ключевые слова: обжалование приговора, особый порядок, согласие с предъявленным обвинением.

Pozdnyakov M.L.

About possibility of the appeal of validity of fault on the sentences decided in a special order (CH. 40 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation)

In article on the basis of studying of scientific works and materials of law-enforcement practice problem questions of possibility of the appeal of validity of fault on the sentences decided in a special order are considered.

Keywords: the sentence appeal, a special order, a consent with the shown charge.

На первый взгляд, постановка вопроса о возможности обжалования вины по приговорам, постановленным в особом порядке, является некорректной. Ведь всем известно положение ст. 317 УПК РФ (далее – УПК) о том, что приговор, вынесенный в особом порядке, не может быть обжалован в апелляционном и кассационном порядке по основанию, предусмотренному п. 1 ст. 379 УПК (1 В тексте закона присутствует ошибка, так как нет указания на часть первую ст. 379 УПК, в которой находится пункт 1. Это произошло в силу того, что в ходе доработки УПК ст. 317 оказалась забыта. Иными словами, перед нами первоначальная редакция ст. 317 УПК в редакции Федерального закона № 174-ФЗФЗ от 28.12.2001 г., в то время как все статьи, связанные с нею, ст. 379 и ст. 409 УПК, были изложены в редакции Федерального закона от 29.05.2002 № 58-ФЗ, что породило длительную дискуссию о пределах обжалования данных приговоров в порядке надзора, но в настоящей статье этот вопрос-специфика рассматриваться не будет.). В действующем законе классификация оснований отмены приговора представлена общей статьей ч. 1 ст. 379 УПК, где содержатся основные четыре вида. Каждому пункту соответствует статья, в которой более полно раскрывается конкретное основание отмены. Пункт, который запрещен к установлению при обжаловании приговоров, вынесенных в особом порядке, соответствует ст. 380 УПК, которая состоит из четырех пунктов. Согласно логике, которая вложена законодателем в ст. 317 УПК, не допускается отмена или изменение приговора в связи с недоказанностью и неправильным установлением судом первой инстанции фактических обстоятельств дела (2 Отдельный вопрос о том, что происходит в апелляционной инстанции при рассмотрении жалобы на приговор, вынесенный в особом порядке, но он сейчас не рассматривается.). Однако реальность такова, что этот замысел был серьезно искажен. Причины, по которым это произошло, можно разделить на две группы. В первую группу включаются причины фактологического характера, связанные с трансформацией самой практики судопроизводства. Вторую группу составляют особенности юридической техники при формулировании уголовно-процессуальных норм в советский период и хаотичность законодательной активности в постсоветский период, что сильно усложнило ситуацию.

Причиной для постановки вопроса о нарушении, казалось бы, лаконичной формулировки, изложенной законодателем в ст. 317 УПК, является кризис в уголовной юстиции, когда обвиняемый выступает не полноценным участником процесса, а в виде неодушевленного предмета, с которым работает правоохранительная система. Обвиняемый как вещь последовательно передается из одного ведомства в другое, на каждом уровне за счет законных интересов обвиняемого решаются ведомственные задачи в виде соблюдения отчетности и выполнения целевых показателей. Суды в этом конвейере выполняют одну из функций. Нарастающая механистичность судопроизводства сводит обвиняемого на уровень пассивного участника, а реальные возможности стороны защиты снижаются (3 Нельзя отрицать того факта, что данная тенденция была изначально заложена в архитектуру отечественного уголовного процесса. Само слово «обвиняемый» иллюстрирует ту роль, которая ему предназначена – «быть целью обвинения», в то время как в англо-американской традиции эта же роль обозначается иначе – «defendant», то есть защищающийся или защищаемый: на первое место ставится право на активную позицию, возможность борьбы против обвинения. Отказ от советской доктрины привел к тому, что с властных участников процесса если не была снята полностью, то существенно ослаблена обязанность по установлению обстоятельств, оправдывающих обвиняемого (подозреваемого)). Это ставит на повестку дня вопрос о расширении возможностей для стороны защиты. Центр тяжести борьбы с обвинением смещается на стадию досудебного разбирательства (4 Исключение – суд присяжных, который охватывает 0,05 % от всех дел, и возможно незначительная часть иных дел, где защита «борется до последнего».). С одной стороны, это согласуется с падением реальной роли суда (5 Так называемая проблема «обвинительного уклона» выражается в том, что из-за специфики модели отечественного уголовного процесса суд представляет «отдел контроля качества», занимается проверкой, а не собственно исследованием всех обстоятельств дела. По делам публичного обвинения доля оправданных лиц составляет 0,25 %.), но с другой стороны, резко контрастирует с измененным вектором официальной правовой доктрины, которая декларирует возрастание роли суда. Избыточное смещение усилий защиты на стадию досудебного разбирательства приводит к неоправданному отказу от возможностей, которые присутствуют в судебной стадии. Тема обжалования судебных актов – одна из таких недооцененных возможностей.

Этим объясняется популярность, которую приобрел особый порядок. За десять лет произошел чрезвычайно бурный рост доли дел, рассмотренных в особом порядке. Она выросла с 9,6 % в 2003 году до 57,4 % в 2011, а по лицам и того больше – в особом порядке вынесены приговоры в отношении 64 % всех осужденных, то есть более 2/3. При этом нельзя утверждать, что уже достигнут «потолок». Скорее всего, в ближайшие годы продолжится рост дел, рассматриваемых в особом порядке. Получается, что особый порядок – это уже не исключительный, а самый настоящий ординарный порядок. Он стал основной формой судебного разбирательства. Есть данные о многочисленных нарушениях при входе в особый порядок. Учитываются интересы всех участников, начиная от судьи (снижение нагрузки), следователя (снижение вероятности отмены), обвинителя (упрощение процедуры обвинения), прокурора и заканчивая защитником по назначению. Но этот консенсус идет за счет интересов обвиняемого.

Дополнительным аргументом в пользу постановки вопроса о том, что обжалование приговоров, постановленных в особом порядке, должно быть расширено, является то, что происходит нарушение правила о назначении меньшего наказания, нежели при рассмотрении аналогичного дела в общем порядке. Согласно результатам исследования, проведенного Институтом проблем правоприменения, нет значимых различий между наказанием, назначаемым в общем порядке, от наказания, назначаемого в особом порядке (6 Титаев К.Д., Поздняков М.Л. Порядок особый – приговор обычный: практика применения особого порядка судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ) в российских судах. – СПб: ИПП ЕУ СПб, 2012. URL: http://www.enforce.spb.ru/images/ analit_zapiski/pm_gl_40_UPK_fin.pdf (дата обращения: 7.10.2012).). Фактически, с учетом снижения верхнего порога санкции, это означает, что осужденные в особом порядке получают более строгое наказание (7 Там же: диаграмма 5. – С. 13.). Данная ситуация является нетерпимой, поскольку основным мотивом для выбора особого порядка является вероятность более мягкого наказания. Таким образом, помимо юридических аргументов для постановки вопроса о преодолении узкого толкования по обжалованию приговоров, постановленных в особом порядке, которые будут рассмотрены далее, присутствуют серьезные аргументы морального характера. Суды и правоохранительная система нарушили условия негласного публичного договора. Суть института упрощенного порядка судебного разбирательства была искажена. В обмен на согласие с обвинением обвиняемые не получили ожидаемых дивидендов. Поэтому вопросы обжалования приговоров, вынесенных в особом порядке, безусловно, актуальны, а существующее толкование в отношении ограничений по обжалованию не соответствуют потребностям в развитии уголовного судопроизводства.

В прикладном смысле все сводится к вопросу: «Каким образом при подаче жалобы на приговор, вынесенный в особом порядке, следует изложить доводы жалобы, чтобы в случае обжалования доказанности фактических обстоятельства и вины они не были проигнорированы со ссылкой на ст. 317 УПК?».

Для правильного понимания следует различать два понятия – «довод» и «основание отмены» и кратко ознакомиться с их историей вопроса. В советский период было потрачено много усилий для создания новой и в чем-то уникальной модели уголовного судопроизводства. Были три основных задачи: искомая модель должна быть убедительна (идеологическая функция), позволяла бы досконально отслеживать работу нижестоящих инстанций (задача тотального контроля общественной жизни (8 Контроль над работой судов – это большой сложный вопрос, который включает и процессуальный механизм, и кадровую политику, идеологию и другие компоненты. Сейчас все эти обстоятельства рассматриваться не будут. Рассматривается лишь то, в какой мере это связано с поставленным вопросом.)) и учитывала имеющиеся ограничения. По всем этим параметрам были достигнуты высокие показатели. Если про первые два пункта все ясно и без особых пояснений, то в отношении третьего пункта пояснение требуется.

С самого начала была сильно сокращена компетенция судов вышестоящих инстанций. Сейчас мало кто вспоминает, но в первых Декретах советской власти «О суде» (9 Декрет СНК РСФСР от 24.11.1917 «О суде», получивший название Декрет о суде № 1, и Декрет ВЦИК от 7.03.1918 № 2 «О суде», получивший название Декрет о суде № 2. Был еще Декрет о суде № 3 (Декрет СНК РСФСР от 13.07.1918 № 3 «О суде»), но он не внес изменений в регламентацию системы оснований отмены судебных актов и процедуру обжалования.) произошел отказ от апелляции как формы обжалования.

«Приговоры и решения местных судов окончательны и обжалованию в апелляционном порядке не подлежат». (Абзац 4 п. 2 Декрета о суде № 1),

«Обжалования в апелляционном порядке отменяются, и допускается только кассация решения». (Ст. 4 Декрета о суде № 2).

Поскольку учреждался народный суд, обладавший высшей легитимностью, никто не мог пересматривать его решения по существу обвинения (доказанность вины и фактические обстоятельства). Здесь следует подчеркнуть, что в первые годы советской власти понятия «кассация» и «апелляция» использовались в самом что ни на есть классическом их понимании. Под апелляцией понималось рассмотрение и вопроса факта, и вопроса закона, а под кассацией – рассмотрение только формальных нарушений закона. Понятно, что такое ограничение компетенции суда проверочной инстанции диссонировало с задачей по построению жестко централизованного государства. В силу прямого запрета было невозможно ввести апелляционный порядок. Советская наука уголовного процесса была поставлена перед задачей создания теоретической конструкции, которая бы без отказа от кассационной формы обжалования допускала рассмотрение вопроса факта. Сложность этой задачи в том, что при опоре на классическое понимание кассации, а в первые годы советской власти так оно и было, практически невозможно обоснование возможности рассматривать фактические обстоятельства дела в вышестоящем (кассационном) суде без непосредственного исследования доказательств. Ученые и практики были поставлены перед необходимостью создания своей уникальной системы понятий. Длительное время это не удавалось. Советский уголовный процесс вызревал в ходе примирения двух противоположностей. С одной стороны, была продекларирована высшая легитимность народного суда и как следствие – отсутствие возможности сомнений в истинности его решений, поэтому обжалования допускались только по формальным основаниям. С другой стороны, советское государство выстраивалось как централизованная бюрократическая модель с тоталитарным управлением, и требовалось установление полного контроля над работой судов первых инстанций, а по сути речь шла о подавлении идеи народного суда.

В 1922 г. принимается первый УПК РСФСР, который подвергается ожесточенной критике и через год меняется новым

Кодексом, который действовал до 1960 года. В обоих отсутствовало основание, позволяющее отменять приговоры в связи с неправильным установлением фактических обстоятельств дела. Ученые и практики занимались в прямом смысле слова изобретательством. Риторика была разнообразная. М.М. Гродзинский вспоминал отмененные законы.10 Пленум Верховного суда СССР, решая этот ребус, дает разъяснения о том, что некоторые нормы УПК не должны учитываться, так в Постановления Пленума Верховного суда СССР от 1 декабря 1950 г. № 17/15/У «Об устранении недостатков в работе судов по рассмотрению уголовных дел в кассационном порядке» говорится о том, что нормы ст. 349 УПК 1923 г., ограничивающие компетенцию суда проверочной инстанции оценкой формальных нарушений, не действуют.

С позиции Ривлина А.Л. право суда кассационной инстанции рассматривать вопрос факта не сконцентрировано в одной норме, а по чуть-чуть присутствует в каждом основании отмены: «Каждое из… кассационных оснований предусматривает нарушение в какой-либо одной области деятельности судебных или следственных органов, но в совокупности своей они охватывают все нарушения, какие могут встретиться во всех областях этой деятельности, отличаясь друг от друга своим содержанием, кассационные основания объединены общностью своего назначения – обеспечивать всестороннюю проверку приговоров, проверку их законности и обоснованности» (10 Гродзинский М.М. Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе. – М., 1949. – С. 100–101.).

Чельцов А.М. изобретает новый, не указанный в законе тип оснований отмены. Перечисляя основания отмены приговора, помимо четырех пунктов, указанных в УПК 1923 г., он вводит столь необходимый недостающий пятый пункт – необоснованность приговора (12 Чельцов М.А. Уголовный процесс. – М., 1948. – С. 553.).

Отчасти выходом для всех стала ст. 15 Закона о судоустройстве 1938 г., согласно которой вышестоящий суд по имеющимся в деле и представленным сторонами материалам проверяет законность и обоснованность вынесенного нижестоящим судом приговора или решения. Эта статья толковалась расширенно и позволяла рассматривать любой вопрос в кассационной инстанции, в том числе и вопросы фактической стороны дела.

К концу 50-х годов наблюдается консенсус в отношении права суда проверочной инстанции рассматривать вопрос факта. Декларируется наличие особого пятого пункта – обоснованность приговора, который хотя и не закреплен в законе, но должен применяться. А главное – происходит смешение вопросов факта и вопросов закона и представление любого нарушения как нарушения формальных требований закона. Вся эта конструкция опирается на теорию советской кассации, которая получает развитие в отрицании классических процессуальных понятий. Из отечественного уголовного процесса навсегда уходит дискуссия о различении вопроса факта и вопроса закона. Новый термин «обоснованность приговора» позволяет рассматривать вопросы факта как процессуальные нарушения.

Вся эта конструкция получает закрепление в УПК 1960 г., когда вводится недостающее пятое основание в виде ст. 344. В новом УПК уже нет реликтов в виде ст. 349 УПК 1923 г. И ст. 353 УПК 1922 г., которые прямо запрещали обжаловать что-либо, кроме формальных нарушений закона. В каком-то смысле ст. 344 УПК 1960 г. – это сердце всего блока норм, регламентирующих основания отмены. Эта статья была новой, но очень ожидаемой.

Суть конструкции, изложенной в ст. 344 УПК 1960 г., сводится к тому, чтобы истолковать оценку фактических обстоятельств дела как оценку исполнения процессуальных норм, тем самым перенести отмену по фактическим обстоятельствам в группу процессуальных нарушений. Это позволяет в проверочной стадии игнорировать принцип непосредственного исследования доказательств и обойти запрет на апелляцию. Большое значение в этом развороте имеет норма, регламентирующая общие требования к судебному акту. В УПК 1960 г. была новая ст. 301, она гласила о том, что приговор суда должен быть законным и обоснованным, то есть требование обоснованности приговора стало процессуальной нормой. Уже не идет речь о проблеме рассмотрения вопросов факта, все поглощено формулой «законность и обоснованность», а несоблюдение этой формулы стало процессуальным нарушением.

Было приложено много сил к тому, чтобы в ходе развития науки уголовного процесса произошла окончательная утрата возможности отграничивать нарушение закона от вопросов факта. В итоге вопрос типологии оснований отмены ушел на второй план. Все основания отмены были сконструированы таким образом, что они выражались через нарушения формальных норм либо как нарушение норм процессуального или материального законов. Именно такое понимание было доступно большинству юристов, и в рамках него выстраивалась практика и наука (13 Так в диссертационном исследовании Тавровского М.Б. ст.ст. 343–345 УПК РСФСР рассматриваются как процессуальные нарушения (Тавровский Б.М. Уголовно-процессуальные основания к отмене или изменению приговора кассационной инстанцией: дис. ... канд. юрид. наук. – Ярославль, 1978).). Сложные вопросы в виде невозможности рассмотрения вопроса факта без непосредственного исследования доказательств утрачивают актуальность (14 Гордиев узел проблемы разрубает Строгович М.С. В своей монографии «Проверка законности и обоснованности судебных приговоров» он отбрасывает попытки выстроить тонкую теоретическую игру. Ведь на самом деле невозможно отделить переоценку доказательств от их оценки. Выход найден оригинальный. Просто игнорируется противоречие советского уголовного процесса классическому учению о стадиях обжалования. (Строгович М.С. Проверка законности и обоснованности судебных приговоров. – М., 1958. – С. 115).).

В постсоветский период не было создано новой теории обжалования, и все наработки советского прошлого в полной мере работают в современный период. Иными словами, все теоретические конструкции в отношении оснований отмены в полной мере сохраняют свою актуальность и сегодня. Действующий УПК РФ в части регламентации оснований отмены, несмотря на единичные правки, воспроизводит модель, реализованную в УПК 1960 г.15 Правопреемницей ст. 344 УПК 1960 г. является ст. 380 УПК РФ. Именно она и указана в ст. 317 УПК, так как в ст. 379 УПК содержится список названий, которые раскрываются в следующих статьях.

Если посмотреть на содержание ст. 380 УПК, то можно увидеть, что ее пункты сформулированы таким образом, что снимается вопрос о том, что в суде кассационной инстанции происходит исследование доказательств. Ведь речь идет о соблюдении судом первой (апелляционной) инстанции процессуальных обязанностей. Пункты не оставляют никаких сомнений в том, что идет описание процессуальных нарушений.

Все эти нормы прямо корреспондируются со ст.ст. 304–309 УПК. В комментариях обращается внимание на то, чтобы обосновать, что отмена по основанию, регламентированному ст. 380 УПК, возможна через установление процессуального нарушения (16 Божьев В.П. Комментарий к ст. 380 / Научно-практический комментарий к УПК 2004 г. – С. 649–651.). Получается, что вся ст. 380 УПК настолько прочно связана с нормами процессуального закона, что представляет собою разновидность процессуального нарушения. Так если посмотреть на градацию оснований отмены, которую в 2007 г. производит Верховный суд РФ, публикуя судебную практику, то можно увидеть, что все основания отмены делятся на нарушения процессуального и материального законов. К процессуальным нарушениям относятся ст.ст. 380, 381 УПК, а к нарушениям материального закона – ст.ст. 382, 383 УПК (17 Основания отмены и изменения судебных решений по уголовным делам: сб. определений и постановлений / под. общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2007.). Таким образом, утрачивается исключительное значение ст. 380 (п. 1 ч. 1 ст. 379) УПК. Нет тех обстоятельств, которые можно описать через использование ст. 380 УПК, но нельзя описать через ч. 1 ст. 381 УПК как нарушения уголовно-процессуального закона.

Смешение оснований отмены дошло до того, что сегодня любая ошибка может рассматриваться как процессуальное нарушение. Это касается не только вопросов факта, но и нарушений материального закона. Еще в советский период учеными констатировалось взаимопроникновения всех видов оснований друг в друга. В этом смысле показательно высказывание Петрухина И.Л., которое было им сделано в 1975 г. В коллективной монографии, посвященной анализу судебной деятельности: «…существует тесная взаимосвязь между ошибками процессуальными и уголовно-правовыми (первые часто вызывают вторые)…» (18 Петрухин И.Л. Понятие, виды и общая характеристика судебных ошибок. Глава 2 в коллективной монографии. Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. – М., 1975. – Т. 1. – С. 123. 19 Познанский В.А. Вопросы теории и практики кассационного). Надо подчеркнуть, что уже не идет речь о вопросах факта, в позднесоветский период этот вопрос был окончательно вытеснен из юридической науки. Речь уже идет об окончательном размывании границ между основаниями отмены. По сути, все основания отмены слились в одно большое процессуальное нарушение.

Познанский В.А. применительно к ст. 301 УПК РСФСР утверждал, что «каждое основание неразрывно связано с проверкой как законности, так и обоснованности приговора. Поэтому само деление оснований на основания по проверке либо законности, либо обоснованности может быть лишь условным (19 Познанский В.А. Вопросы теории и практики кассационного производства в советском уголовном процессе. – Саратов, 1978. – С. 69.)». Данное мнение разделялось процессуалистами Морщаковой Т.Г., Алексеевым С.С., а также другими юристами М.С. Строгович пишет: «Законный приговор одновременно и обоснованный; необоснованный приговор не может быть законным, он всегда незаконен» (23 Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. – М., 1970. – Т. 2. – С. 325.). Действительно, ведь установление каких-либо оснований отмены судебного акта возможно только как оценка деятельности суда первой инстанции. Нарушения материального закона – это частный случай нарушений процессуального закона. Необходимо лишь детально регламентировать деятельность суда. Ведь любое действие суда – это следование процессуальной регламентации. Получается, что нарушения материального закона (неправильное применение уголовного закона и несправедливость наказания) являются частным проявлением нарушений процессуального закона. При каждом конкретном случае можно найти необходимые процессуальные нормы, детализирующие конкретную процессуальную обязанность суда. Так в диссертационном исследовании Бородинова В.В. в качестве примера процессуального нарушения приведен пример, который в полной мере может быть отнесен к п. 2 ст. 382 (применение не той статьи или не тех пункта и (или) части статьи Особенной части УК, которые подлежали применению) (25 Бородинов В.В. Порядок и основания отмены и изменения приговора суда первой и апелляционной инстанции в российском уголовном процессе: дис. … канд. юрид. наук. – Краснодар, 2003. – С. 84–85.). Тот же самый алгоритм реализуется при необходимости отнесения неправильного назначения наказания к процессуальным нарушениям.

Таким образом, в ходе эволюции отечественного уголовного процесса любое нарушение рассматривается как нарушение законности, а при необходимости может быть оценено как нарушение уголовно-процессуального закона. Этот стиль устоялся и активно применяется на практике. Механизм обжалования сформулирован таким образом, что все обстоятельства следует рассматривать как нарушение формального предписания закона. Можно ставить вопрос о том, что советская доктрина утратила монополию, и сейчас существуют альтернативные подходы. Однако ни один из этих подходов не произвел перестройку норм УПК в части обжалования. Сохраняется лексика и логика норм, выработанных в рамках советской правовой доктрины. Поэтому при толковании правовых норм с соблюдением законов формальной логики должны получаться выводы, допускающие оценку вопросов факта как нарушение законности.

С учетом изложенного следует сформулировать основные исходные точки, отталкиваясь от которых можно будет изложить аргументацию жалобы.

Буквально в тексте ст. 317 УПК указано «не может быть обжалован по основанию…». Это означает, что все иные основания отмены вполне допустимы. Все процессуальные нарушения описываются двумя статьями – ст. 380 и ст. 381 УПК. Причем ст. 381 УПК состоит из двух частей. Первая часть – это описание любого процессуального нарушения, а часть вторая – только некоторые частные случаи. Ч. 1 ст. 381 УПК включает в себя любое процессуальное нарушение.

В ст. 297 УПК указано: приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым. Соответственно, вынесение незаконного, необоснованного и несправедливого приговора является нарушением уголовно-процессуального закона, что следует квалифицировать по ч. 1 ст. 381 (п. 2 ч. 1 ст. 379) УПК. Как видим, в отношении данного основания не установлено каких-либо изъятий при обжаловании приговоров, постановленных в особом порядке. Этот аргумент стоит раскрывать максимально детально. Можно привести положение ч. 7 ст. 316 УПК, где указано, что на судье лежит обязанность по оценке доказательств. Дословно там указано: «Если судья придет к выводу, что обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно, подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу, то он постановляет обвинительный приговор…». Нет данных о том, что ст. 317 УПК снимает с судьи эту обязанность. Соответственно речь идет о процессуальных нарушениях.

Предмет обжалования описывается в ст.ст. 360, 361, 373 УПК, суть которых в том, что предметом разбирательства в суде проверочной инстанции являются законность, обоснованность и справедливость приговора. Надо обратить внимание на то, что в ст. 317 УПК указана невозможность приведения конкретного вида основания отмены в виде ст. 380 УПК, но нет каких-либо изъятий в отношении требований к судебному акту. Никто не осмелится возразить на то, что приговор, вынесенный в особом порядке, должен соответствовать процессуальному закону.

В ст. 317 УПК введен запрет на приведение в жалобе одного основания отмены, и это никоим образом не ограничивает заявителя в приведении аргументов, в том числе и в части недоказанности вины. Для того чтобы пресечь отказ в рассмотрении жалобы, надо учитывать, что основание отмены – это решение суда кассационной, апелляционной или надзорной инстанции об отмене или изменении приговора при наличии конкретной ошибки. Эти ошибки в законе классифицированы в виде списка оснований отмены. Но этот список не является четким, и там предполагается множество пересечений. Одно и то же нарушение может быть одновременно отнесено к разным видам оснований отмены. Наиболее обширной является ч. 1 ст. 381 УПК, которая охватывает все процессуальные нарушения. Таким образом, основание отмены – это отнесение установленного нарушения к одному из видов оснований отмены. Соответственно, запрет, представленный в ст. 317 УПК, ограничивает суд в оценке установленного нарушения как основания, регламентированного в ст. 380 УПК, но никоим образом не распространяется на действия подателя жалобы. Заявитель свободен в приведении любых доводов. Под доводами следует понимать конкретные аргументы, указывающие на нарушения, допущенные при рассмотрении дела. При подаче апелляционной жалобы вообще нет необходимости приводить какое-либо основание отмены. В п. 4 ч. 1 ст. 363 УПК в качестве требования к апелляционной жалобе указано, что следует приводить только доводы и доказательства, обосновывающие его требования. Для кассационных жалоб установлено требование в приведении как доводов, так и одного из оснований отмены приговора. Но это никоим образом не должно вызывать каких-либо затруднений, так как позволяет с отсылкой на нормы закона изложить развернутую аргументацию о том, что при постановлении приговора было допущено процессуальное нарушение, и дело подлежит отмене по основанию, указанному в ч. 1 ст. 381 УПК.

Одним из дополнительных аргументов при обжаловании приговора, постановленного в особом порядке в связи с недоказанностью вины, может являться то, что апелляционная форма обжалования предполагает повторное рассмотрение всего дела. Коренным отличием апелляции от кассации является повторное рассмотрение дела. В том случае если вопросы вины и доказанности обвинения не рассматриваются, можно говорить об отказе права на апелляцию. Особый порядок не исключает оценку доказательств, она осуществляется (ч. 7 ст. 316 УПК), но это не находит своего закрепления в тексте приговора. Соответственно при апелляционном обжаловании следует оценивать правильность этих выводов. В том случае если суд апелляционной инстанции отказывается рассмотреть правильность постановления обвинительного приговора, можно ставить вопрос об отказе в апелляции. Строго говоря, при регламентации апелляции невозможно опираться на основания отмены. Апелляционная инстанция обязана вынести новый приговор, если приходит к выводу, что при рассмотрении в первой инстанции допущены нарушения. При этом нет необходимости в мотивировке своего решения, а, следовательно, нет необходимости приводить основание отмены. Именно по этому пути шли составители Уставов 1864 года. С начала следующего года, в связи с вступлением изменений, внесенных в УПК Федеральным законом от 29.12.2010 № 433-ФЗ, областные суды официально перейдут на модель апелляционного обжалования, и аргумент приобретет большую значимость.

Объемы статьи не позволяют привести более развернутые аргументы. Придется ограничиться указанием на то, что этот аспект достаточно подробно рассматривается в работах видных процессуалистов. Можно обращаться к их работам и даже приводить развернутые цитаты. Ценность подобного подхода будет возрастать от уровня обжалования и уровня профессиональной компетенции судьи, рассматривающего жалобу. Надо учитывать, что в отечественной науке уголовного процесса остаются непререкаемыми авторитеты советского периода, и их аргументация будет рассматриваться. Упор следует делать на понятие законности и детально регламентировать свои требования нормами закона.

Ожидаемое изменение закона, в связи с введением апелляции, не влечет качественного изменения архитектуры уголовного процесса. Незначительные изменения в виде обоснованного возвращения формулы «существенность процессуального нарушения» не содержат разворота в направлении, противоположном всему предшествующему развитию уголовного процесса. Попытки сократить предмет обжалования в расщепленной на две части прежней надзорной стадии до рассмотрения вопросов законности в полной мере вписываются в ту колею, в которой шло развитие уголовного процесса. Эти изменения только усиливают изложенную аргументацию, так в п. 5 ст. 401.4 УПК на подателя кассационной жалобы возлагается обязанность указать на допущенные судом существенные нарушения норм уголовного или уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела. Формальное сокращение оснований отмены ч. 1 ст. 401.15 и ч. 1 ст. 412.9 УПК до нарушений закона никоим образом не препятствует подаче жалоб на приговоры, постановленные по правилам главой 40 УПК с использованием изложенной аргументации.

Пристатейный библиографический список

1. Алексеев С.С. Проблемы теории права. Курс лекций. – Свердловск, 1973.

2. Божьев В.П. Комментарий к ст. 380 / Научно-практический комментарий к УПК 2004.

3. Бородинов В.В. Порядок и основания отмены и изменения приговора суда первой и апелляционной инстанции в российском уголовном процессе: дис. … канд. юрид. наук. – Краснодар, 2003.

4. Гродзинский М.М. Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе. – М., 1949.

5. Дорохов В.Я., Николаев В.С. Обоснованность приговора в советском уголовном процессе. – М., 1959; Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. – Госюриздат, 1960.

6. Морщакова Т.Г. Глава XIII. – Раздел В. – § 2 Требования, предъявляемые к приговору // Уголовный процесс: учебник для вузов / под общ. редакцией проф. П.А. Лупинской – М.: Юрист, 1995.

7. Основания отмены и изменения судебных решений по уголовным делам: сб. определений и постановлений / под. общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2007.

8. Петрухин И.Л. Понятие, виды и общая характеристика судебных ошибок. Глава 2 в коллективной монографии. Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. – М., 1975. – Т. 1.

9. Познанский В.А. Вопросы теории и практики кассационного производства в советском уголовном процессе. – Саратов, 1978.

10. Ривлин А.Л. Пересмотр приговоров в СССР. – М., 1958.

11. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. – М., 1970. – Т. 2.

12. Строгович М.С. Проверка законности и обоснованности судебных приговоров. – М., 1958.

13. Тавровский Б.М. Уголовно-процессуальные основания к отмене или изменению приговора кассационной инстанцией: дис. ... канд. юрид. наук. – Ярославль, 1978.

14. Титаев К.Д., Поздняков М.Л. Порядок особый – приговор обычный: практика применения особого порядка судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ) в российских судах. – СПб: ИПП ЕУ СПб, 2012.

15. Чельцов М.А. Уголовный процесс. – М., 1948.