Актуальные проблемы адвокатской практики
Девяткин Г.С.
Нужна ли объективная истина по уголовному делу стороне защиты?

Установление истины в уголовном процес­се традиционно вызывает споры среди ученых и правоприменителей. Обязан ли следователь ис­кать истину по уголовному делу, или достаточно собрать необходимое, по его мнению, количество доказательств для передачи дела прокурору? Яв­ляется ли установление истины условием для вы­несения судом обвинительного (оправдательного) приговора, или достаточно соблюсти все фор­мальности с учетом требований уголовно-про­цессуального закона? Безусловно, на эти вопро­сы можно ответить, открыв необходимые статьи Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. По такому же принципу допусти­мо говорить о наличии состязательности сторон и их равенстве по уголовному делу. Однако бу­дем реалистами. Слово «истина» в УПК ни разу не упомянуто. Также отсутствует и реальная со­стязательность сторон, несмотря на закрепление данного принципа в УПК.

В настоящее время все цели уголовного про­цесса сводятся к защите прав участвующих лиц (ст. 6 УПК). В советский период действовал прин­цип всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела (ст. 20 УПК РСФСР), который благополучно был исключен из действующего УПК. Может ли быть основной це­лью доказывания какая-то иная цель, кроме как установление истины? Без такого установления никакие другие цели уголовного судопроизвод­ства достичь невозможно. Допустим, некто Ива­нов был признан судом виновным в совершении преступления, что подтверждается доказатель­ствами, собранными стороной обвинения. Одна­ко Иванов преступление не совершал (он «оказал­ся в ненужном месте в ненужное время»). Будет ли в данном случае достигнуто провозглашенное в статье 6 УПК назначение уголовного судопро­изводства - защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограни­чения ее прав и свобод? Очевидно, что нет. При­чина этому - отсутствие установленной истины по делу.

Что следует понимать под термином «исти­на»? Толковый словарь русского языка С.И. Оже­гова содержит следующее определение: «Истина - адекватное отображение в сознании восприни­мающего того, что существует объективно» [18]. Словарь синонимов предлагает 18 вариантов к слову «истина» [1]. Среди них «достоверность», «подлинность», «правда», «правдивость» и т. д. Иными словами, установить истину означает установить правду.

Немало дискуссий возникает по вопросу воз­можного введения установления объективной истины по делу. Под этим, согласно находяще­муся на рассмотрении в Государственной Думе законопроекту № 440058-6 «О внесении измене­ний в Уголовно-процессуальный кодекс Россий­ской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовно­му делу», предлагается понимать «соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения» [7]. Предполагается, что ради до­стижения объективной истины суд будет вправе осуществлять процессуальные действия по ее по­иску (например, получать доказательства по делу путем привлечения судом лица в качестве свиде­теля, о вызове которого в суд ни одна из сторон не заявила ходатайство и т. д.).

Противники введения в уголовное судопроиз­водство института объективной истины, как пра­вило, апеллируют, что существующий принцип состязательности и презумпции невиновности будет существенно нарушен [5]. Правопримени­тель в лице Ю.Я. Чайки подчеркивал крайнюю нежелательность объективной истины, отметив, что это приведет к обвинительному уклону в су­дах [21]. В ответ на это приведем статистику, со­гласно которой по итогам 2015 года в судах было вынесено менее 1 % оправдательных приговоров. Обвинительный уклон в России существует уже более полувека.

Чаще всего в поддержку отсутствия обвини­тельного уклона высказываются тезисы о том, что 2/3 всех уголовных дел проходят в особом поряд­ке, то есть при полном согласии лица с предъяв­ленным ему обвинением, и оправдательный при­говор ему априори не может быть вынесен [14, 17]. К сожалению, отсутствуют официальные данные о том, какое количество обвиняемых дают при­знательные показания в процессе производства по делу добровольно. Также нет информации, на­сколько часто следствие применяет непроцессу­альные меры воздействия к получению «нужных» показаний. Всем известный трагический случай в ОВД «Дальний» в 2012 году красноречиво говорит об определенных проблемах в этой области. Не следует забывать и о предприимчивых «карман­ных» адвокатах, нередко оказывающих давление на своих доверителей с целью упрощения произ­водства по делу у следователя, который привлек их в качестве адвокатов по назначению (и кото­рый определяет гонорар данного защитника).

Противники признания в России обвинитель­ного уклона суда помимо утверждения о подав­ляющем количестве уголовных дел, проходящих в особом порядке, предлагают учитывать в общей статистике около 15 % дел, которые заканчива­лись примирением с потерпевшим [3]. Бесспор­но, данный институт освобождения от уголовной ответственности полезен для общества, однако не стоит забывать, что примирение означает де­факто признание вины подсудимым, то есть де- юре в этом случае задачи прокуратуры и след­ствия достигаются. Мы с большим уважением относимся к позиции ученых и правопримените­лей, выступающих за отсутствие обвинительного уклона суда в России, однако не готовы согласить­ся с ними.

Одним из сторонников введения объектив­ной истины является председатель Следственно­го комитета А.И. Бастрыкин, который отмечает, что это «позволит обеспечить гарантии консти­туционного права на справедливое правосудие и повысить степень доверия граждан к правосу­дию» [16]. Профессор Ю.К. Орлов подчеркивает необходимость установления объективной исти­ны в уголовном процессе и ухода от сложившейся сейчас в судах концепции формально-юридиче­ской истины, когда неважно, насколько полно и тактически грамотно проведено судом исследо­вание доказательств, главное, чтобы не было про­цессуальных нарушений [9].

Например, вынесен заведомо неправосудный приговор (подсудимый осужден при явной не­доказанности вины), но все процессуальные фор­мальности выполнены. Будет ли он являться ис­тинным? Что может быть плохого в установлении правды, истины по делу? То, что невиновный не сможет избежать наказания? Рассмотрим вопрос о пользе или вреде установления объективной истины для стороны защиты. Нужна ли истина адвокату? Здесь необходимо учитывать две основ­ные ситуации.

Первая ситуация: подсудимый не совершал преступления, но собранные стороной обвине­ния доказательства позволяют суду вынести обви­нительный приговор. Безусловно, в этом случае адвокату выгодна объективная истина. Часто ли случается так, что на скамье подсудимых нахо­дится невиновное лицо? По некоторым данным, примерно каждый пятый подсудимый не совер­шал преступление (автором был проведен опрос более ста адвокатов, которые в процессе работы с доверителями выясняли ответ на этот вопрос.).

Это не означает, что следствие заведомо не­законно привлекает сотни тысяч лиц в качестве обвиняемых ежегодно, хотя такие случаи, безус­ловно, есть. Добавим, что следователи нередко предлагают обвиняемому пройти исследование на полиграфе, что может способствовать устра­нению сомнения в невиновности лица. Тем не менее, невиновный на скамье подсудимых в Рос­сии не редкость, и установление объективной ис­тины по делу позволит адвокату в полной мере достичь главной цели в этой ситуации - оправ­дания своего доверителя. Не стоит полагать, что в этом случае работа адвоката будет сведена к выяснению у обвиняемого, совершал ли он пре­ступление или нет, а все за него сделает суд, так как на нем будет лежать обязанность установить истину. Без представления защитником сведений (пока что именно сведений, так как правом про­цессуально облачить их в доказательства адвокат не наделен) [11, 12, 15, 20], оправдывающих их до­верителя, а также активного участия в процессе поиска новых доказательств суду будет сложнее установить объективную истину. В настоящее вре­мя состязательность сторон в уголовном судопро­изводстве существует лишь в УПК. Совершенно справедливо отмечает А.В. Рагулин, что многие адвокаты в своей практике встречаются с игно­рированием следователями и судьями тех хода­тайств, в удовлетворении которых не может быть отказано в соответствии с ч. 2 ст. 159 УПК, и свя­зано это, как правило, «с низкой правовой куль­турой и даже правовым нигилизмом отдельных представителей правоохранительных органов», а также с отсутствием «процессуальной санкции за описанные выше действия должностных лиц, осу­ществляющих предварительное расследование, нарушающие нормы УПК» [10].

Установление объективной истины по делу (в том числе путем самостоятельного поиска судом доказательств) в случае привлечения в качестве подсудимого лица, которое не совершало престу­пление, бесспорно, необходимо как адвокату, так и его доверителю. Кто-то может возразить, что и сейчас без законодательного закрепления обяза­тельного установления объективной истины по делу адвокату необходимо достигать истину, до­казывать невиновность своего доверителя. Но как ее достичь, если суд может быть не заинтересован в ней? Существуют, конечно же, судьи, которые ранее были следователями, и им свойствен свое­образный подход к работе. Ю.А. Цветков очень точно определяет данный тип судей-следовате- лей, отмечая, что «они практически никогда не удовлетворены предварительным расследова­нием и всегда пытаются расследовать уголовное дело заново. Их отличает повышенная активность и обстоятельность в допросе сторон и свидетелей, а также умение проводить нестандартные след­ственные действия» [19]. Однако таких судей не­много, примерно 19 % от общего количества [4]. Поэтому постоянно рассчитывать на определен­ное содействие в поиске истины таким типом су­дей в настоящее время адвокату не приходится. Представляется, что законодательное закрепле­ние установления объективной истины также бу­дет способствовать тому, что судьи станут более внимательно относиться к сведениям, представ­ляемым адвокатами, а не расценивать их как по­пытку запутать суд либо затянуть процесс.

Вторая ситуация: обвиняемый в действитель­ности совершил преступление, о чем он сообщил своему адвокату. Будет ли выгодно установление объективной истины для стороны защиты в этом случае? Основное правило адвоката: не навредить доверителю, не ухудшить его положение. Счи­тать ли оказываемую защитником помощь ква­лифицированной в случае, когда адвокат будет способствовать суду в установлении объективной истины при заранее известной ему виновности своего доверителя? Как справедливо отмечает А.В. Закомолдин, «профессия адвоката призвана защищать, в том числе и преступника,... изобли­чать лицо в совершении преступления не являет­ся и не может являться задачей адвокатуры» [6]. Способствование отысканию объективной ис­тины в этом случае, безусловно, будет ухудшать положение подсудимого. Выходит, что адвокату приходится сообщать заведомо лживые сведения для защиты своего доверителя (так как он заранее осведомлен о виновности подсудимого, исходя из презумпции достоверности информации, пред­ставленной доверителем)? Есть мнение, что ад­вокат не вправе помогать подсудимому скрывать или искажать истину. М. Ю. Барщевский очень точно отмечает пределы истины: «Защитник должен говорить не всю правду, но правду» [2]. А.А. Леви полагает, что «умолчание» укладыва­ется в рамки профессиональной нравственности адвоката [8]. Именно умолчание об определенных фактах является «золотой серединой» между со­общением адвокатом суду сведений, могущих по­влечь ухудшение положения доверителя, и лжи­вых сведений. Кроме того, необходимо учитывать позицию подсудимого, который может как от­рицать свою вину, так и согласиться с вмененным

ему деянием.

На первый взгляд, установление объективной истины по делу для лица, совершившего престу­пление (квалификация в точности соответствует содеянному), не выгодно его адвокату. Однако ча­сто ли защитникам удается достичь оправдания своего доверителя? Как мы уже отмечали, лишь в одном из ста вынесенных приговоров послед­ний является оправдательным. Также может сло­житься ситуация, при которой, несмотря на со­вершение преступления подсудимым де-факто, установление объективной истины для него будет полезно. Например, когда следствие ошибочно квалифицировало действия лица по ст. 162 Уго­ловного кодекса РФ вместо ст. 161. Кроме того, установление объективной истины может улуч­шить положение подсудимого при особом поряд­ке рассмотрения уголовного дела (максимально полное установление смягчающих обстоятельств повлияет на назначение наказания).

Безусловно, в определенных случаях устано­вить объективную истину по делу будет крайне проблематично. Например, в процессе рассле­дования были уничтожены доказательства, от­сутствуют свидетели. Задача суда - восстановить картину прошлого, и фактор субъективной оцен­ки здесь может иметь место, как и в практически любой познавательной деятельности (особенно это характерно для истории и археологии). Но существующие научно-технические средства (на­пример, возможность идентификации крови на одежде потерпевшего, запись преступления с ка­мер видеонаблюдения) позволяют приблизить суд к установлению объективной истины прак­тически со 100-процентной долей вероятности. История криминалистики знает большое коли­чество безупречно расследованных сложнейших уголовных дел [13]. Кроме того, нередко совер­шение преступления происходит при большом количестве свидетелей, потерпевших (например, разбойное нападение днем на отделение банка в присутствии десятков людей), и задача по уста­новлению объективной истины здесь не представ­ляется сложной - достаточно допросить всех сви­детелей.

Но вернемся к основному вопросу: нужна ли объективная истина по делу адвокату? На него нельзя ответить, используя принцип tertium non datur. Однако полагаем, что с учетом сложивше­гося в уголовном судопроизводстве жесткого пе­рекоса в процессуальных возможностях стороны обвинения, отсутствия реальной состязательно­сти сторон, введение института объективной исти­ны в целом должно способствовать как минимум снижению количества невиновных лиц на скамье подсудимых. Volens-nolens судьи станут вынужде­ны учитывать доказательства стороны защиты для установления объективной истины. Что касается случаев, когда подсудимый в действительности совершил преступление и не признал свою вину (что является его правом на защиту), то здесь объ­ективная истина, безусловно, способна повлечь за собой вынесение обвинительного приговора и назначение наказания. Преступники не смогут рассчитывать на оправдательные приговоры, но много ли сейчас из того одного процента оправ­данных лиц, которые совершили преступление? Будет ли убийца оправдан, когда его деяние было совершено в присутствии пяти свидетелей и под прицелом камер видеонаблюдения? Очевид­но, что нет. Но он будет вправе рассчитывать на максимально полное установление смягчающих обстоятельств и, как следствие, смягчение нака­зания. В этом ему будет способствовать квалифи­цированная помощь адвоката, способствующего суду в поиске объективной истины. Представля­ется, что данный институт способен также обеспе­чить защиту профессиональных прав адвоката, а именно его участие в процессе доказывания.