Студенцов А.В.

Инфляционные потери.

Арбитражный компонент инвестиционных рисков в Беларуси

В статье рассмотрена проблема компенсации инфляционных потерь при неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательств.

Ключевые слова: исполнение обязательств, инфляционные потери, ответственность за неисполнение обязательств.

Studentsov A.V.

Inflationary losses. Аrbitration component of investment risks in Belarus

In article the problem of compensation of inflationary losses is considered at non-execution or inadequate performance of obligations.

Keywords: performance of obligations, inflationary losses, responsibility for non-execution of obligations.

Согласно пункту 1 ст. 366 Гражданского кодекса Республики Беларусь «Ответственность за неисполнение денежного обязательства», просрочка платежа предполагает компенсацию кредитору в виде процентов, начисленных на сумму долга, исходя из учетной ставки центрального банка страны. Кроме этого должник обязан возместить взыскателю причиненные убытки (первое) или увеличенный с учетом инфляции долг (второе), ввиду неправомерного пользования чужими денежными средствами, если одно либо другое превышает сумму причитающихся процентов. Наличие разделительного союза или означает право кредитора предъявлять альтернативное требование.

В любом случае исчисленные проценты направляются на уменьшение взыскания, т.е. принимаются к зачету. Другими словами, они входят в сумму долга, увеличенную с учетом инфляции, или сумму понесенных кредитором убытков. Эта методика явно обусловлена тем, что законодатель отдает себе отчет в недостаточности компенсации потерь кредитора процентами по ставке рефинансирования. Однако хозяйственные суды ограничивают кредиторов в законных правах. Не избегая утверждения мировых соглашений о добровольном возмещении ответчиками указанных потерь, отказывают собственно в удовлетворении исков. Судьи не скрывают, что руководствуются судебной практикой, хотя творят правосудие в рамках не англо-американской, но континентальной системы права, вообще не относящей судебные прецеденты к источникам права. Причем в решениях непременно имеется ссылка на то, что в соответствии с пунктом 2 ст. 366 ГК кредитор вправе требовать от должника возмещения [убытков или] долга, увеличенного с учетом инфляции, в части превышения над суммой начисленных процентов. И далее оговоренное право требования непостижимо не вступает в соприкосновение с правом его осуществления

(реализации). А правоприменительный акт становится спонтанно сильнее узаконения. В то же время другие органы правосудия, а именно суды общей юрисдикции удовлетворяют требования граждан о возмещении инфляционных потерь. По поводу этого расхождения юристы сетуют на отсутствие продуктивной практики в системе хозяйственных судов, как отмечено в Интернет-статье «Парадоксы бизнеса по-белорусски: доказать существование инфляции в суде не удалось»,[1] и вслед за судьями безвольно «разводят руками». Тем не менее инфляция как прикладное денежно-экономическое явление действует не избирательно. Поскольку она существует, то одинаковая для всех. И отраслевая принадлежность субъектов права не влияет на степень регулятивного проникновения в гражданский оборот одних и тех же норм действующего законодательства, пока иное не закреплено законодательно.

Судебное правотворчество. Согласно законодательству о нормативных правовых актах (рассчитанных на неоднократное применение неограниченным кругом лиц), таковыми не являются судебные правовые акты. В т.ч. изданные пленумами и Президиумом Высшего хозяйственного суда Беларуси по вопросам применения (разъяснения) законодательства в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Также не считаются нормативными судебные постановления о разрешении конкретных (разовых) правоотношений либо рассчитанные на иное однократное применение. Соответственно отдельные прецеденты либо даже их совокупность (обобщение) не должны компилироваться при разрешении аналогичного дела вопреки его особенностям, включая качество и объем процессуальных позиций сторон. Однако такое заимствование очень распространено, что и является пресловутой судебной практикой.

Но формировать надо практику правосудия, что означает создание уникального правоприменительного акта на основе правильного использования и толкования норм права, относящихся к рассматриваемому делу. Только тогда будет неукоснительно обеспечиваться правосудность постановленных решений. Пока же характерные примеры из означенной категории дел отражают противоположную тенденцию. Хозяйственный суд г. Минска взыскал в пользу подрядчика с заказчика строительного подряда, задержавшего оплату строительно-монтажных работ, проценты за незаконное пользование чужими денежными средствами. Но отказал во взыскании инфляционных потерь, оставшихся за вычетом процентов в порядке зачета (дело № 366-9/2011). Он сослался на то, что Правилами заключения и исполнения договоров строительного подряда (утв. постановлением Совета министров Беларуси от 15.09.1998 № 1450), далее – правила, «не предусмотрена возможность увеличения стоимости строительно-монтажных работ с учетом коэффициента инфляции». Отсюда предполагается (прямо об этом не сказано), что на данные правоотношения будто бы не распространяется пункт 2 ст. 366 ГК РБ.

Апелляционный суд тоже считает, что при нарушении сроков перечисления платежей «оплата производится с учетом изменения стоимости строительно-монтажных работ в связи с инфляцией», поскольку пунктом 46 Правил «предусмотрен специальный порядок увеличения стоимости СМР на основании индексации» (по индексам изменения стоимости СМР, далее – ИИС). И поскольку «иное сторонами в договоре строительного подряда не предусмотрено», коллегия каким-то образом пренебрегает иерархией нормативных актов. В апелляционном постановлении отсутствует какое-либо обоснование отклонения нормы, обладающей большей юридической силой не только в сравнении с условиями договора (в отсутствии диспозитивности), но и в сравнении с Правилами. При этом оказался не закончен содержанием его фрагмент, где вывод нижестоящей инстанции об отсутствии оснований для взыскания инфляционных потерь просто-напросто констатирован, но свое мнение о нем коллегия не высказала. По заявлению истца о разъяснении либо исправлении данного акта она предпочла первое. Поэтому разъяснила его «исходя из содержания всего апелляционного постановления и результата рассмотрения жалобы», вместо того чтобы попросту дополнить несогласованное предложение словами: «Считать правильным вывод об отсутствии…». Тем самым юридическую смысловую нагрузку этому документу придает не его буквальное содержание, кроме «результата рассмотрения», но некое предположение. Оно вполне доступно пониманию любого разумного читателя. Однако это не та ситуация, когда допущением очевидной зависимости резолютивной части текста от невысказанных предшествующих умозаключений его авторов приемлемо заменять его наличное процессуальное свойство. К тому же обычно нормальным является, когда продиктованная внутренним убеждением судей резолюция основывается на последовательной совокупности их соображений, но не наоборот. И это не единственный признак незаконности и необоснованности отказа во взыскании инфляционных потерь.

Судебный акт: глубина познания важнее директивной силы. Прежде всего, рассматривая вопрос о юридических последствиях просрочки платежа, судам первой и второй инстанций надлежало установить легитимность взыскания с должника денежных средств без применения «специального порядка» переоценки просроченной платы с учетом строительных индексов. И наоборот, дать оценку правомерности именно такого взыскания, какое требует истец, если бы инфляционные потери все-таки включались в стоимость СМР. К примеру, в отсутствии требования об увеличении стоимости СМР исключена необходимость рассмотрения вопроса о соотношении этого увеличения с начисленными инфляционными потерями. Но методом от противного, в познавательных целях, надо иметь в виду возможность принятия к зачету в [общих] инфляционных потерях удорожания СМР, рассчитанного по ИИС, наравне с тем, как в них же (потерях) зачитываются проценты.

Пункт 2 ст. 366 ГК не регулирует товарное обращение касательно порядка формирования цены (оплаты СМР) наподобие ст. 394 ГК «Цена». Он направлен на иное общественное отношение, связанное с причинением ущерба кредитору, по вине должника, ввиду несоблюдения предусмотренного договором срока обращения денег. Указанные в этой норме права инфляционные потери отражают общий уровень изменения цен на объекты гражданских прав. Инфляция – это обесценивание денег, т.е. снижение их стоимости как средства платежа/накопления (сугубо денежное обращение).

Следовательно, подобное денежное требование не обусловлено прямо производством СМР с передачей их результата заказчику. Кредитор предъявил имущественные претензии ввиду того, что функции денег ухудшились за период просрочки уплаты денежных средств. Но стоимостные характеристики конкретных работ, указанные в приемосдаточных документах и влияющие

на себестоимость завершенного строительством

капитального объекта, не изменились.

Апелляционный суд игнорировал это обстоятельство, подразумевая, что инфляционные потери к взысканию правомерно предъявлять исключительно на основании ИИС, если они возникли из просрочки оплаты результата строительных работ. Он напрасно исследовал соглашение сторон относительно отсутствия в нем «иного порядка оплаты строительных работ» в сопоставлении с Правилами. Истец не обращался за оплатой стоимости СМР как таковой. Суд вышел за пределы исковых требований, хотя сам декларирует отсутствие у него этого права. В итоге были рассмотрены другие предмет и основание иска, вместо указанных в исковом заявлении и апелляционной жалобе.

Оценена возможность взыскания увеличенной стоимости СМР, но не компенсации потерь подрядчика без изменения стоимости просроченных оплатой работ. Различие первого со вторым отчетливо проявляется в решении суда первой инстанции касательно удовлетворения иска о взыскании процентов по пункту 1 ст. 366 ГК. Само собой, рассчитаны они не по строительным индексам и обусловлены не «иным порядком» определения стоимости СМР по отношению к предусмотренному пунктом 46 Правил. По этой причине они не включаются в стоимость строительных работ, тем не менее они входят в сумму основного долга (в отличие от пеней и других штрафных санкций), увеличенную с учетом инфляции, согласно части 2 пункта 32 постановления Пленума Высшего хозяйственного суда Беларуси (далее – ВХС РБ) от 24.01.2004 № 1 в новой редакции. Такой же подход применим и к инфляционным потерям: это остаток долга с учетом инфляционной поправки за вычетом номинала основного долга и процентов. Отсюда видно, что доля основного долга в части инфляционных потерь не равнозначна удорожанию объекта гражданских прав исходя из стоимости результата СМР, предусмотренной проектно-сметной документацией в рамках соглашения сторон.

Поэтому вывод хозяйственного суда о невозможности взыскания инфляционных потерь из-за их влияния на стоимость СМР, тогда как на это не повлияли взысканные проценты, необоснован и противоречит фактическим обстоятельствам дела и действующему законодательству. И еще. В тех же разъяснениях пленума сказано о взыскании процентов вместе с суммой долга (в части их превышения), увеличенной с учетом инфляции, без каких-либо изъятий по поводу применения такового увеличения. Наращенная таким образом сумма долга включает взысканные проценты

(часть целого). Поэтому нет предпосылок к тому, чтобы не рассчитывать инфляционное увеличение (целое), а рассчитанное не взыскивать. Равно как нет оснований относить его, в отличие от начисленных процентов, на удорожание строительных работ. Часть должна следовать судьбе целого и наоборот. Либо тогда и в процентах отказывайте потерпев-шему кредитору. А наличие в конструкции пункта 2 ст. 366 ГК условия о превышении суммы основного долга с инфляционной составляющей над суммой начисленных процентов не должно вызывать затруднений. Существование инфляции в период просрочки обязательства неоспоримо. Равно как и то, между прочим, что ставка рефинансирования Центробанка часто не дотягивает до уровня инфляции, хотя является производной от нее. Чем и

обусловлен зачетный метод взимания процентов, как сказано в начале статьи.

В схожих системах права аналогичная норма, например, пункт 2 ст. 625 ГК Украины, предусматривает тесную связь между просрочкой денежного обязательства и уплатой долга с учетом установленного индекса инфляции. То есть инфляционные потери презюмируются без каких-либо фикций насчет отсутствия (трудностей расчета) инфляции и даже без промежуточного взыскания ставки рефинансирования (процентов). А утверждение о том, что инфляционные потери кредитора якобы могут компенсироваться по утверждаемым Минстройархитектуры ИИС, несостоятельно. Мало того что эта составляющая обязательства намного ниже уровня инфляции. В действительности эти индексы не могли быть применены.

Пункт 6 инструкции о первичных учетных документах в строительстве предусматривал, что акт сдачи-приемки выполненных строительных и иных специальных монтажных работ формы С-2 подтверждает количество и стоимость СМР. Сумма, указанная в нем по строке «Всего выполнено работ в текущих ценах» раздела «Расчет стоимости выполненных работ в текущих ценах», является стоимостным объемом работ подрядной организации и отражается в бухгалтерском учете. На величину этого показателя влияет ИИС, который применяется к базисным ценам, в т.ч. при нарушении заказчиком срока перечисления платежей за выполненные работы. Однако ИИС употребляется в актах формы С-2, поскольку подлежит включению в графу 4 расчета текущих цен. Соответственно этот индекс не действует отдельно от сдачи-приемки СМР и безотносительно предоставления бухгалтерской, налоговой и статистической отчетности.

Приемосдаточные документы по просроченным

оплатой СМР подписаны заказчиком значительно

позже, чем фактически принят их результат. Он оприходован в составе объекта недвижимости, введенного в эксплуатацию за полгода до окончательного расчета с подрядчиком. Поэтому в акты сдачи-приемки С-2 не могло быть включено изменение ИИС, актуально отражающих просрочку оплаты СМР. Тем более что первоначально они подписаны подрядчиком в одностороннем порядке. А наличие математической возможности рассчитать сумму удорожания работ постфактум не имеет юридического значения в споре. Кроме того, применение инфляции к ранее оплаченному основному долгу не влечет изменения содержания формы С-2. А также сумма инфляционных потерь не отражается в бухгалтерском учете по сч. 90 «Реализация» (СМР), но учитывается по кредиту сч. 92 «Внереализационные доходы и расходы» и облагается налогом на прибыль.

Судебное правопреемство. Как и следовало ожидать, кассационная коллегия оставила в силе постановления нижестоящих судов об отказе подрядчику в компенсации инфляционных потерь.

В целом вердикт третьей инстанции не стал откровением. Он основан на подмене понятий. Снова фигурирует «специальный порядок» увеличения стоимости СМР по правительственному постановлению вместо истребованного истцом общего возмещения инфляционных потерь в соответствии с ГК. Правда, появилось одно новшество. Вероятно, на данной стадии разбирательства верхом юридического неприличия оказалось бы дальнейшее игнорирование судом процессуальной необходимости излагать доводы, влияющие на разрешение спора по существу. Поэтому предпринята попытка объяснить, почему законодательная норма не выдерживает конкуренции с подзаконной. А именно: в компенсации инфляционных потерь отказано, «поскольку механизм расчета инфляции (инфляционных потерь), на которую указывает истец,… в правоотношениях между субъектами хозяйствования действующим законодательством Республики Беларусь не установлен». Оттого коренным образом изменилась причинно-следственная зависимость всех трех судебных актов по одному и тому же исходному делу и стала вполне очевидной их казуальность. Содержащиеся в них выводы не являются юридически эквивалентными (мотивированы по-разному) либо противоречат друг другу. Суд первой инстанции совсем не касался «механизма расчета инфляции». Зато апелляционная инстанция указала: «Инфляционная составляющая определена правильно». Такая коллизия сама по себе указывает на незаконность и необоснованность судебных актов. К тому же получается, что в иске

и в удовлетворении жалоб отказано фактически из-за неясного «механизма» увеличения долга с учетом инфляции, но без указания, в чем заключается его неясность для суда. Способ вычисления коэффициента инфляции, методологически заимствованный истцом из отмененного постановления пленума ВХС от 16.01.1995 № 1, кассационная инстанция не опровергла (не указала на его пороки). В сущности, она по умолчанию не признала расчеты истца, лишая судебное разбирательство объективизма. Связь между «отсутствием механизма» и «неправильностью расчетов» якобы предполагается. Иначе возобладала бы норма закона, как и положено. Но юридически значимые выводы не возникают из гипотезы. Вторая коллегия не могла мотивировать нормой законодательства свое соображение о неприменении закона из-за отсутствия некоей механики применения. Названная норма ГК не является отсылочной или диспозитивной. Законодатель сформулировал ее в качестве императива прямого действия. То есть «отсутствие механизма» – это доктринальное субъективное мнение, не основанное на законодательстве, которое не ставит применение или неприменение закона в зависимость от существования методики расчета инфляционных потерь.

Поскольку буквальное значение судебного постановления не подтверждено нормами материального права и логическими контраргументами, из его смысла презюмируется существование инфляционных потерь. Одновременно суд гипотетически отвергает их вообще, ссылаясь только на Хозяйственный процессуальный кодекс (далее – ХПК): ст. 201 – «Объявление судебного решения», ст. 294 – «Пределы рассмотрения дела в кассации», ст. 296 – «Полномочия кассации». Помимо того, что здесь имеются правоприменительная нелепица и оправдание неплатежей, суды явно переоценивают значение писаных норм права. Конечно, алгоритм применения правовой нормы должен существовать. Но обязательно ли закрепленным в законодательстве? Достаточно обратиться к достижениям других отраслей знаний (статистика, математика, экономика) посредством аналитического инструментария юриспруденции в соответствии с законодательным правомочием суда и в рамках состязательности сторон.

В частности, экономическая наука понимает инфляцию как обесценение денежной единицы, уменьшение ее покупательной способности. В бытовом смысле количественный уровень инфляции обычно воспринимается как показатель, устанавливающий, насколько повышаются цены на определенный товар за определенное время.

Такой подход позволяет формировать частное, ограниченное суждение, ибо цены на разные товары изменяются в различной степени. Более универсальный способ определения уровня инфляции состоит в установлении среднего по стране или по региону индекса роста розничных цен на группу наиболее употребительных товаров, именуемую «потребительской корзиной».[2]Если быть объективнее, для расчета экономических потерь бенефициара из-за инфляции при неплатежах прибегнуть можно к нескольким сугубо математическим формулам. В том числе непосредственно по индексу потребительских цен на товары и платные услуги населению (ИПЦ), который устанавливается Национальным статистическим комитетом Беларуси (Белстат), без предварительного нахождения коэффициента инфляции. Составляется математическая пропорция с одним неизвестным: i1/Br=i2/S. Из пропорции вытекает равенство для нахождения неизвестного: S=(i2/i1)хBr, где S – денежная сумма инфляционных потерь (обесценивание в расчетном периоде денег как имущества), i1 – ИПЦ на начало периода просрочки, Br – номинал долга, i2 – ИПЦ в момент исполнения обязательства. Инфляцию (коэффициент инфляции) вычисляет Белстат по рассчитанному им же ИПЦ, исходя из выборочно принятых к статистическому исследованию цен. Поэтому ИПЦ является обобщающим критерием обесценивания (укрепления) национальной валюты, без ограничения действующим законодательством сфер его действия. То есть функции средства платежа и эквивалента стоимости (эталонная мера цены) не зависят от субъектного состава денежного обязательства. Иное равнозначно признанию множественности курсов покупной способности денег (цены валюты) с учетом того, вовлечены ли они в экономический оборот гражданами, гражданами и организациями либо только организациями. Это данность, с которой хозяйственный суд не старается примириться почему-то к выгоде должников. Они не претерпевают неблагоприятных последствий, сопоставимых с нарушением денежного обязательства. Напротив, получают имущественные выгоды в результате пользования денежными средствами подрядчика, после чего возвращают долг в номинальном стоимостном выражении. Тем самым недобросовестному плательщику предоставляется инфляционная рента, не обусловленная законодательством или соглашением сторон, что дестабилизирует расчетную дисциплину в предпринимательской деятельности и влечет невосполнимые издержки кредитора.

Проблема усугубляется ввиду использования иных оснований отказа во взыскании инфляционных потерь, а также благодаря судебной практике по «смежным» спорам. В мотивировочной части решения хозяйственного суда г. Минска по делу № 440-20/2011 сказано: «Законом «Об индексации доходов населения с учетом инфляции», устанавливающим применение индекса потребительских цен при индексации денежных доходов, не установлено, что он распространяется на расчеты между субъектами хозяйствования по договорам строительного подряда». Понятно, что не распространяется. Во всяком случае, не касаясь доходов населения (субъектный состав регулирования), без учета аналогии закона в соответствии со ст. 5 ГК. Важнее другое. В этот раз отказ не детерминирован «специальным порядком» увеличения стоимости СМР на основании ИИС в соответствии с Правилами. Буквальное толкование вывода суда первой инстанции показывает допустимую вероятность взыскания инфляционных потерь вне стройподряда.

При рассмотрении жалобы ответчика проигнорированы доводы истца, изложенные в отзыве, об изменении решения в целях взыскания этих потерь, что не позволяет понять мотивы апелляционной коллегии, оставившей решение в силе.

По делу № 24-13/2012 (не стройподряд) тот же суд мотивировал решение так: «Гражданским кодексом не установлена возможность взыскания инфляционных потерь отдельно от суммы основного долга в соответствии с механизмом, определенным п. 2 ст. 366 ГК РБ». В принципе, значит, не исключено взыскание инфляционной составляющей долга вместе с исходной суммой по любым видам обязательств в одном производстве (хотя процессуально допускается взыскание задолженности частями).

По делу № 418-13/2011/23М он же отказал во взыскании с должника-покупателя убытков (напомним: де-юре альтернатива инфляционным потерям), исчисленных от суммы просроченной задолженности по цене проданного товара на день исполнения обязательства с просрочкой. По устно изложенному мнению суда, возможно брать эквивалентную цену любого другого товара, а истец не обосновал использование того же товара для характеристики роста цены в соответствии с пунк-том 3 ст. 364 ГК «Обязанность должника возместить убытки». Однако если во внимание принимать цены на совокупность товарно-материальных ценностей, независимо от родовой принадлежности, как раз подразумеваются инфляционные потери. С другой стороны, из этого примера становится ясно, что увеличение цены СМР по ИИС полагается относить к убыткам (сопоставимая цена в той же местности на аналог СМР сообразно течению времени), но не к инфляционным потерям. Таким образом, при сравнимых условиях кредиторам отказано во взыскании как инфляционных потерь, так и убытков. То есть концептуально прекращено применение пункта 2 ст. 366 ГК полностью. Хуже того, содержание этой нормы грубо извращено. В периодическом издании «БСГ. Строительная газета» за 17.10.2012 опубликована статья судьи хозяйственного суда Гродненской области С.Ч. Белявского.[3] В подзаголовке сказано: «В соответствии с п. 2 ст. 366 ГК Республики Беларусь кредитор вправе требовать от должника долг, увеличенный с учетом инфляции (на основании индексов изменения стоимости строительно-монтажных работ)». Автор умалчивает, почему вдруг применяет ИИС, когда оперирует нормой, размещенной в главе 25 «Ответственность за нарушение обязательств» раздела III «Общая часть обязательственного права» ГК и напрямую не связанной с обязательством подряда.

Фактически законодательная норма не применена всего лишь по стечению обстоятельств, хотя и поддающихся обобщению. Например, в юридических кругах ходят слухи о письме ВХС, каким-то образом сдерживающем взыскание инфляционных потерь. Можно утверждать, что эта форма корректировки судебной практики «не установлена законодательством» и не может служить ни обоснованием «отсутствия механизма расчета инфляции», ни опровержением выполненных истцом экономических расчетов. Тем самым возник даже не казус, но правовой курьез. Компенсацию инфляционных потерь предусматривал ГК в редакции от 03.03.1994. Порядок их расчета был разъяснен вышеназванным постановлением ПВХС от 16.01.1995. Затем из ГК в редакции от 07.12.1998 исчезла «инфляционная поправка». А спустя четыре года отменено и постановление. Однако к тому моменту законом от 04.01.2002 № 79-З реанимирована норма о возмещении инфляционных потерь, за вычетом начисленных процентов по ставке рефинансирования. С тех пор, то есть в течение 10 (десяти!) лет, не создан «механизм» реализации пункта 2 ст. 366 ГК. Поэтому из рассмотренных судебных прецедентов следует, что: – во-первых, разумеется, инфляционные процессы существуют; во-вторых, при просрочке возврата денег кредитор несет имущественные потери; в-третьих, законодательно предусмотрена компенсация этих потерь.

Вместе с тем, в-четвертых, приведенная совокупность юридических фактов вкупе с законодательным

императивом будто бы не влечет правовых последствий без инструктивных разъяснений.

Возможно, хозяйственный суд сомневается в использовании «потребительского индекса цен» на фоне существования других «индикаторов инфляции». Однако индекс цен производителей промышленной продукции и тому подобные отраслевые индексы, включая ИИС (по зарплате ли рабочих, по накладным ли расходам или плановым накоплениям и проч.), отражают изменение цены на конкретные группы товаров (работ, услуг). Их можно употребить для определения убытков в соответствии с пунктом 3 ст. 364 и пунктом 2 ст. 14 ГК. Имея в виду, если иное не предусмотрено законодательством или договором, что при определении расходов, которые истец должен будет произвести для восстановления нарушенного права (убытков), принимаются во внимание сопоставимые цены. Поэтому дополнительно подтверждается, что взыскание инфляционных потерь не означает повышения стоимости результата СМР.

Эпилог. Пользуясь тем, что руководитель экономического правосудия и глава юридического сообщества Республики Беларусь В.С. Каменков имеет в стране и широко за ее пределами репутацию видного теоретика права, ему дважды направлялось обращение с просьбой обнародовать в открытых источниках информации свое научное мнение по рассматриваемому вопросу. Вместо него ответил первый заместитель, который сослался на то, что могут быть оставлены без рассмотрения по существу обращения, подлежащие рассмотрению в соответствии с законодательством о конституционном судопроизводстве, уголовно-процессуальным законодательством и.т.п. Будто бы исследования в области права, имеющие правоведческое и прикладное значение, хотя бы и применительно судопроизводства, осуществляются только в силу вменения процессуальным решением. В таком же письме на имя той же персоны, но в статусе председателя ОО «Белорусский республиканский союз юристов» зампред-исполнительный директор сою-за обнаружил крамольный призыв прокомментировать «нормативное и процессуальное право» по конкретным делам. Поэтому обращения оставлены без комментариев, которые могли бы способствовать укреплению авторитета судебной власти и достижению целей судопроизводства. А правоведы по-прежнему разводят руками.