Актуальные проблемы юридической науки и практики

Иванова С.А., Грудцына Л.Ю.

ЧАСТНОЕ И ПУБЛИЧНОЕ ПРАВО: ВВЕДЕНИЕ В ПРОБЛЕМУ

Цель: Статья направлена на рассмотрение некоторых аспектов соотношения частного и публич­ного права.

Методология: Авторами применялись историко-правовой, формально-юридический и сравни­тельно-правовой методы.

Результаты: Авторы отмечают, что разделение права на отрасли есть исключительное завоева­ние советской доктрины. Ни одна современная правовая система не предусматривала и не пред­усматривает такого деления. Частное право в общем виде является совокупностью законодательно­правовых комплексов, регулирующих гражданский оборот. В данном случае речь идет о массивах законодательства и соподчиненных им правовых явлениях, основу которых авторы усматривают в кодифицированных актах.

Новизна/оригинальность/ценность: Ценность работы заключается в комплексном рассмотре­нии актуальной теоретической проблемы и формулировании важных научных выводов.

Ключевые слова: частное право, законодательство, публичное право, государство, гражданский оборот, собственность, правоотношения, права человека, семейное право.

Ivanova S.A., Grudtsyna L.Yu. PRIVATE AND PuBLIC LAw: INTRoDuCTIoN To A PRoBLEM

Purpose: Article is sent for consideration of some aspects of a ratio of private and public law. Methodology: Were applied by authors historical-legal, formal-legal and comparative-legal methods. Results: Authors note that division of the right for branches is an exclusive gain of the Soviet doctrine. any modern legal system did not provide and does not provide such division. The private law in a general view is set of the legislative and legal complexes regulating a civil turn. In this case it is about arrays of the legislation and the legal phenomena coordinated by it which basis authors see in the codified acts.

Novelty/originality/value: The value of work consists in complex consideration of an actual theoretical problem and a formulation of important scientific conclusions.

Keywords: private law, legislation, public law, state, civil turn, property, legal relationship, human rights, law of domestic relations.

Разделение права на отрасли есть исключи­тельное завоевание советской доктрины. Ни одна современная правовая система не предусматри­вала и не предусматривает такого деления (в том числе и в СССР до указанного периода). Как полу­чилось, что закон и право стали отождествлять, а советская правовая система - подразделяться на отрасли?

Известно отрицательное отношение постре- волюционной власти к делению права на пу­бличное и частное, сформулированное в письме В.И. Ленина к Курскому: «Мы в области хозяйства ничего частного не признаем» [10]. Хозяйство же перманентно становилось социалистическим и регулировалось исключительно государством. Существование автономных товаропроизводи­телей окончилось вместе с коллективизацией и созданием колхозов. Над всем этим «базисом» возвышалась громадная правовая «надстройка»

Памяти доктора юридических наук, профессора Николая Михайловича Коршунова

весьма хаотичного законодательства, состоящего из подзаконных актов.

В июле 1938 г. проводилось первое совещание научных работников права. Результатом его яви­лась, в частности, постановка задачи научной раз­работки системы советского социалистического права, которая решалась в ходе дискуссии 1938­1941 гг. и в послевоенное время. В ходе дискуссии по указанному вопросу С.Н. Братусь внес предло­жение о делении советского права на публичное и частное [4, с. 32], что было отвергнуто как принци­пиально неприемлемое, поскольку опиралось на доводы Ульпиана. Это была последняя попытка классификации советского права в системе «част- ное-публичное». Напуганные репрессиями совет­ские юристы на долгие годы отказались от разра­ботки этой плодотворной теории, согласившись с идеей отраслевого деления советского права. Осуждать их за такое соглашательство несправед-

38

EURASIAN

> 5 (18) 2015 <

ADVOCACY

ливо, поскольку тогда речь больше шла о выжи­вании, а не о развитии науки как таковой.

Для удобства изучения и преподавания пра­вовой системы римский юрист Ульпиан полагал, что «изучение права распадается на две части: публичное и частное. Публичное право относит­ся к положению Римского государства, тогда как частное относится «к пользе отдельных лиц» [6, c. 83]. Ульпиан говорит именно об изучении пра­ва, и это изучение направлено на рассмотрение правовой системы государства в двух различных аспектах: статус государства и некоторая автоно­мия подвластных государству субъектов.

Говоря иными словами, законы и право в еди­ной системе государства изучаются раздельно как права государства и как мера той свободы, кото­рая дается государством подвластным субъектам. Именно в частных законах и праве государство дает субъектам определенную свободу действо­вать автономно. Оно признает автономию воли субъектов, их имущественную обособленность и отсутствие власти друг над другом (равенство). Все это Ульпиан называл «польза отдельных лиц». Это, по сути, и есть частное право. Вместе с тем, подразделение права на частное и публич­ное также несовершенно, поскольку между ними трудно провести границу. Во всяком случае, сей­час теоретики права затрудняются это сделать. В течение многих лет при достаточной неразвито­сти законодательства частное право отождествля­лось с гражданским, поскольку юристы видели, что законы, описывающие поведение автономных субъектов, сосредоточены исключительно в граж­данском праве.

В этой связи русский цивилист С.В. Пахман писал, что «...в известном римском разграни­чении jus publicum и jus privatum. имелись в виду непосредственно не отрасли положитель­ного права, а отрасли самой науки, именно раз­ные точки зрения, с каких может быть изучаемо положительное право; на это указывает и кон­струкция текста: в нем не сказано прямо, что по­ложительное право разделяется на публичное и частное, а что есть две стороны изучения (jus studii duae positiones: publicum et privatum), и весьма ве­роятно, что под публичным разумелось именно объективное (внешнее, общественное), а под част­ным - субъективное.» [12, с. 46].

Г.В. Мальцев обращает внимание на тради­ционную подмену ульпиановского деления из­учения права делением самого права [11, с. 734]. Наконец, о «различных аспектах юридических институтов», выделенных «в зависимости от той социальной роли, в которой выступали субъекты

правоотношений», а вовсе не о разделении норм права говорит и Д.В. Дождев [7, с. 1].

Вопрос о критерии классификации права на публичное и частное нельзя считать разрешен­ным римскими юристами, как нельзя отказать им в его научной постановке. В связи с этим перед правовой наукой ставится вопрос о корректиров­ке отраслевой структуры права, специфических и сходных признаках частного и публичного права, их меняющемся соотношении [9, с. 5]. По мнению В.А. Белова, критерий разграничения заложен в объективном праве, точнее, в тех его нормах, ко­торые определяют, какими они видят те или иные общественные отношения, подлежащие регули­рованию, - отношениями юридически равного к юридически же равному (координационными от­ношениями) или же отношениями юридически властвующего к юридически подвластному (отно­шениями субординационными) [5].

Как верно отмечает В.И. Иванов, есть доста­точно оснований считать, что отношения в обла­сти образования, науки, культуры, прав человека, медицины, искусства также являются базисны­ми, поскольку они служат основой создания со­временного гражданского общества России и ее интеграции в мировое сообщество с учетом всей специфики присущих только России особенно­стей [8, с. 53].

Метод построения правоотношений - вот критерий основного разделения права. Право­отношение юридически равных субъектов суть правоотношение частное; правоотношение юри­дически властвующего с юридически подвласт­ным - публичное. Однако постепенно жизнь двигалась вперед, и вслед за ее потребностями изменялось законодательство. Менялись посте­пенно и взгляды на систему законодательства и права. В частности, М.И. Брагинский относит к частному праву то законодательство о трудовых договорах, которое традиционно рассматрива­лось в рамках исключительно трудового права как отрасли [3, с. 76-77]. Соглашаясь с этой по­зицией, В.Ф. Яковлев, кроме того, считает, что зе­мельные отношения и иные природоресурсные отношения в определенном их аспекте являются предметом гражданского права [17, с. 129].

Трудно согласиться с отождествлением права частного и гражданского. Если первое понятие от­носилось к области изучения права и противопо­лагалось, как уже было сказано, праву публично­му, то второе понятие в различные исторические периоды наполнялось различным содержанием. Таким образом, римское jus cilive, обыкновенно переводимое как гражданское право, более точ­

39

ЕВРАЗИЙСКАЯ

> 5 (18) 2015 <

АДВОКАТУРА

но может быть обозначено как право (римских) граждан и право частных лиц.

Если раньше это, очевидно, был единственно возможный путь, то с появлением таких отраслей, как предпринимательское, семейное, земельное, природоохранное и других, такой подход пред­ставляется небесспорным. Основным ключевым моментом является то, что невозможно отожде­ствить частное и гражданское право и, тем бо­лее, включать в последнее вышеперечисленные отрасли. Если согласиться с правоотраслевым делением, то трудно объяснить, как, например, в земельном законодательстве присутствует два вида законов: регулирующие оборот земельных участков и регулирующие деление земель на ка­тегории. Следовательно, в каждом блоке законо­дательства присутствуют как публичные, так и частные законы, поэтому частное право можно представить как систему неких институций, регу­лирующих отношения, учитывающие «пользу от дельных лиц». Кроме того, конвергенция в сфере права рассматривается в качестве определяющей и усиливающейся тенденции мирового правово­го развития [9, с. 6].

Таким образом, вполне возможно в целях из­учения и преподавания учебного курса частного права и законодательства выделить в нем тради­ционную «Общую часть», отказавшись в ней от доктрины правоотраслевого деления, поскольку законодательство нельзя подразделять «по пред­мету и методу правового регулирования», зако­нотворческая деятельность на них не основана.

Законодательство государства едино как исхо­дящее от единого государства, но само по себе оно никакой системы не образует. Только добротная, продуманная теоретиками права классификация его структурных составляющих может послужить основой для создания системы права в целях его изучения, преподавания и для возможных прак­тических рекомендаций законодателю и право­применителям [8, с. 54-55].

Частное право в общем виде является сово­купностью законодательно-правовых комплек­сов, регулирующих гражданский оборот. В дан­ном случае речь идет о массивах законодательства и соподчиненных им правовых явлениях, основу которых мы усматриваем в кодифицированных актах (Водный кодекс РФ, Земельный кодекс РФ, Лесной кодекс РФ, Семейный кодекс РФ, Градо­строительный кодекс РФ и др.). Нормы, вклю­ченные в кодифицированные акты, регулируют гражданско-правовой оборот объектов этих коди­фицированных актов в той мере, в какой эти акты позволяют их включать в гражданский оборот.

40

В настоящее время практически общепри­знанным является деление права на отрасли. Та­кой взгляд возможен, если согласиться с тем, что право и законодательство - тождественные явле­ния. В то же время, как верно отметил Н.М. Кор­шунов, «тесная связь между публичным и частным правом в рамках отдельного законодательства по­зволяет видеть в том и другом «две стороны одно­го и того же отношения» [9, с. 26].

Из содержания ст. 15 Конституции РФ сле­дует, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные дого­воры РФ являются составной частью ее правовой системы. Но ведь и законы России также входят в эту систему, следовательно, она состоит не толь­ко из законов, а также включает в себя и право. Таким образом, Конституция РФ видит в целом правовую систему как состоящую из законов Рос­сии и права, которое нельзя назвать законом госу­дарства. Область права (а именно правовая док­трина, правосознание, правопонимание, обычное право, судейское правотворчество, соглашения равноправных субъектов, не указанные в законе, аналогия права) должна находиться за пределами закона как правила поведения.

В изданном институтом государства и пра­ва РАН сборнике крупных юристов «Судебная практика как источник права» [15] из пяти ста­тей четыре утверждают, что судебная практика есть источник права. Лишь одна статья основана на другой точке зрения, четко сформулирован­ной в ее названии «Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право» [15, с. 31-34]. С такой констатацией можно согласиться, посколь­ку наличие двух законодателей не предусмотрено действующей Конституцией РФ (ст. 10), основы­вающейся на делении властей - законодательной, исполнительной и судебной. Однако нужна ого­ворка: суд не законодательствует, а применяет право и, в основном, закон.

Трудно согласиться с мнением, что все обще­ственные отношения определяются лишь эко­номическими отношениями. Примерами могут служить национальные, расовые, межконфессио- нальные, культурные (в том числе образователь­ные), в значительной мере семейные; неимуще­ственные отношения, права и свободы человека. В публичной сфере это отношения выбора поли­тического режима, идеология, оборона, борьба с террором и насильственными преступлениями, выборы и плебесциты и многое другое, охрана природы, например [8, с. 50].

В настоящее время в российской науке при­оритетным становится иное понимание источни­

EURASIAN

> 5 (18) 2015 <

ADVOCACY

ка права. По мнению О.А. Пучкова, источником права следует признать «форму выражения госу­дарственной воли, форму, в которой содержится правовое решение государства. С помощью фор­мы право обретает свои неотъемлемые черты и признаки: общеобязательность, общеизвестность и т. д. Это понятие источника имеет значение ем­кости, в которую заключены юридические нор­мы» [13, с. 285]. Созвучным с ранее приведенным определением источника права является опреде­ление, данное французским ученым М. Виралли. По его мнению, источники права - это «способы формирования юридических норм, то есть при­емы и акты, посредством которых эти нормы вы­зываются к жизни, становятся составной частью позитивного права и обретают статус норм зако­на». Под законом М. Виралли понимает норма­тивный акт [16, с. 8].

На Западе традиционно признавалась мно­жественность источников права. Так, Жан-Луи Бержель считает, что «хотя значимость и авто­ритет этих источников варьируется, что зависит как от конкретной юридической системы, так и от эпохи и страны, из всех них можно выделить закон, обычай, судебную практику и толкование законов (или учение). Принято выделять также «источники письменные», например, закон, и «источники неписьменные», например, обычай, или «источники прямые», например, толкование закона и судебная практика» [2].

Неоднородность (гетерогенность) источников права не исключает существование между ними отношений взаимодополняемости (комплемен- тарности). Независимо от того, какой источник является ведущим в конкретной правовой систе­ме, она является результатом влияния различных факторов. Юридические правила, независимо от происхождения, всегда нуждаются в том, что­бы их интерпретировали; существующие между ними противоречия должны быть устранены, а пустоты заполнены; действующие положения не­редко нуждаются в том, чтобы либо расширить, либо сузить сферу их влияния.

По нашему мнению, решения судов - это ис­точники права. Хотя источники особые, своеоб­разные. Конституция Российской Федерации, конституции и уставы субъектов Федерации, фе­деральные конституционные законы «О Консти­туционном Суде Российской Федерации», «О су­дебной системе Российской Федерации», законы субъектов Российской Федерации о конститу­ционных и уставных судах устанавливают обще­обязательность решений конституционных судов и делают эти суды правомочными по принятию

таких решений. Этого взгляда в настоящее время придерживается большинство известных специ­алистов в области конституционного права, в том числе Н.В. Витрук, Г.А. Гаджиев, В.В. Лазарев, Т.Я. Хабриева и т. д.

Вместе с тем, в науке не учитывается различ­ный характер решений конституционных судов: о толковании конституций, о признании норма­тивных актов или их частей соответствующими или несоответствующими конституциям, по ре­зультатам споров о компетенции между органа­ми государственной власти. При этом необходи­мо исходить из гетерогенности источников права, издаваемых конституционными судами [1, с. 149].

Полагаем, что постановление Конституцион­ного Суда РФ о толковании Конституции явля­ется самостоятельным источником права, одним из видов источников права. Такие постановления являются обязательными для всех правоприме­нителей. Давая разъяснения конституционным нормам, суд определяет их содержание и грани­цы использования, которым следуют все право­применители. Ни один орган государственной власти не вправе издавать нормативные акты, ко­торые не соответствуют разъяснениям конститу­ционных судов. В постановлениях о толковании норм конституций суд излагает свое понимание правовых норм, создавая почву для правильного и единообразного их применения. Юридическая сила таких постановлений конституционных су­дов находится на одном уровне с юридической силой Конституции. Однако не следует забывать, что толкование базируется на нормах Конститу­ции и отражает ее содержание. Это косвенный источник права, производный от Конституции.

Такие видные ученые, как М.И. Брагинский, В.Ф. Яковлев, В.С. Нерсесянц, В.А. Четвернин,

О.С. Иоффе, настаивают не только на существо­вании частного права, но и на разделении закона и права. Пример наглядно свидетельствует о рас­плывчатости наших представлений об источнике права, самом праве и об отождествлении права и закона. Но ничего удивительного в этом нет: представления о данных понятиях мы получаем от теоретиков права. Их взгляды не изменились с 1941 года, когда утверждалась мысль, что совет­ское социалистическое право должно состоять из различных отраслей [14].

Систему частного права можно представить в виде совокупности следующих законодатель­но-правовых комплексов (ЗПК): гражданский, предпринимательский, семейный, земельный, трудовой, природоресурсный, международно­частноправовой.

41

ЕВРАЗИЙСКАЯ

5 (18) 2015

АДВОКАТУРА

Гражданский законодательно-правовой комплекс

Гражданское право и законодательство со­стоит из императивных и диспозитивных норм. Важнейшая особенность этого комплекса заклю­чается в наличии общей части, имеющей опре­деляющее значение для иных ЗПК. Современная структура гражданского законодательства состо­ит из кодифицированного акта - ГК РФ, включа­ющего 4 части, иных федеральных законов и дру­гих источников, указанных в ст. 3 ГК РФ. Кроме того, гражданско-правовые нормы содержатся и во многих других законодательных актах, напря­мую не относящихся к гражданско-правовому комплексу [18, 19, 20].

Предпринимательский законодательно­правовой комплекс

Основу этого комплекса не составляет какой- либо кодифицированный акт. Кроме того, следу­ет заметить, что понятие предпринимательской деятельности, организационно-правовые формы этой деятельности, основания ответственности предпринимателей регулируются ГК РФ. Вместе с тем, особенности этого комплекса очевидны, поскольку характеризуют специфическое поло­жение субъектов, занимающихся различными ви­дами предпринимательской деятельности (бан­ковская, инвестиционная, рекламная, оценочная и др.), которые регулируются объемными блока­ми законодательства, к гражданскому не относя­щимися. Трудно отрицать отсутствие дуализма гражданского права, который никуда не исчезал из российской правовой действительности. Свое реальное воплощение дуализм гражданского права нашел в Украине при принятии Хозяй­ственного кодекса.

В Российской Федерации положение иное. Высказываются мнения, что норм гражданского законодательства вполне достаточно для регу­лирования предпринимательских отношений. Сторонники концепции существования пред­принимательского права как самостоятельной от­расли права настаивают на полной автономии и принятии отдельного кодифицированного акта, регулирующего предпринимательство. Для при­мирения этих позиций предлагается рассматри­вать предпринимательское право как законода­тельно-правовой комплекс частного права, а не в качестве правовой отрасли. Кроме того, зако­нодателем могут быть восприняты идеи приня­тия Торгового, Предпринимательского (Хозяй­ственного), Коммерческого кодексов, которые систематизируют нормы в предпринимательской сфере.

42

семейный законодательно-правовой ком­плекс

На протяжении длительного времени семей­ное право не выделялось из гражданского. С появ­лением в советском праве взгляда на систему пра­ва как отраслевую возникло семейное право как самостоятельная отрасль (Г.М. Свердлов, В.А. Ря- сенцев, А.И. Пергамент). Единственным ученым, отстаивающим противоположную точку зрения, был О.С. Иоффе, полагавший, что семейное пра­во всегда является частью гражданского.

На наш взгляд, семейное право, представлен­ное кодифицированным актом, является законо­дательно-правовым комплексом частного права, а не частью гражданского права и уж тем более не самостоятельной отраслью. Такая позиция осно­вывается на том, что в значительной мере нормы, включенные в Семейный кодекс, хотя и имеют значительное количество императивных правил, не дающих субъектам семейного права той авто­номии в установлении прав и обязанностей, как это наиболее ярко выражено в гражданско-пра­вовых отношениях, вместе с тем, не превращают Семейный кодекс в законодательный акт публич­ного права. Нормы семейного права регулируют взаимоотношения не только между супругами, родителями и детьми, но и между лицами, свя­занными разными степенями родства и свойства, которых в Своде законов Российской империи именовали членами Семейного союза.

В семейном праве присутствуют ограничения, установленные императивными нормами. От это­го оно не становится публичным. Аналогичную ситуацию мы можем наблюдать и в гражданском праве, где около 80 % норм имеют императивный характер, но от этого гражданское право не ста­новится публичным. При этом мы полагаем, что и первое, и второе должно одновременно рассма­триваться в качестве крупных кодифицированных блоков частного права. Этот вопрос должен быть решен в зависимости не от наличия в каждом из этих подразделений императивных норм, а толь­ко от того, насколько общие начала и принципы гражданского права и законодательства можно распространить на эти группы общественных от­ношений.

Большинство норм семейного права предпи­сывают определённый вариант поведения, тем самым ограничивая усмотрение участников се­мейных отношений. В ряде случаев допускается вмешательство в дела семьи суда, органов опеки и попечительства, что также ограничивает свобо­ду выбора варианта поведения. В семейном пра­ве присутствуют и диспозитивные нормы, то есть

EURASIAN

5 (18) 2015

advocacy

правила, допускающие возможность своей волей определять свое поведение, выбирать вариант по­ведения.

Пристатейный библиографический список

1. Vitally М. La pensee juridigue. L.G.J., 1960.

2. Бержель Ж.-Л. Общая теория права. М.: Nota Bene, 2000.

3. Брагинский М.И. Проблемы современного граж­данского права // О месте гражданского права в систе­ме частного права. М., 2006.

4. Братусь С.Н. О предмете советского гражданско­го права // Советское государство и право. 1940. № 1.

5. Гражданское право: актуальные проблемы тео­рии и практики / под общ. ред. В.А. Белова. М.: Юрайт- Издат, 2007.

6. Дигесты Юстиниана. М.: Статут, 2002.

7. Дождев Д.В. Римское частное право: учебник. М., 1996.

8. Иванов В.И. Частные отношения: постановка во­проса // Образование и право. 2011. № 5(21).

9. Коршунов Н.М. Конвергенция частного и пу­бличного права: проблемы теории и практики. М.: Норма: ИНФРА-М, 2011.

10. Ленин В.И. Полн. собр. соч.: в 55 т. т. 44. М., 1975.

11. Мальцев Г.В. Соотношение частного и публич­ного права: Проблемы теории // Гражданское и тор­говое право зарубежных стран: учеб. пособ. / под ред. В.В. Безбаха, В.К. Пучинского. М., 2004.

12. Пахман С.В. О современном движении в науке права. СПб., 1882.

13. Пучков О.А. Теория государства и права / под ред. В.М. Корельского, В.Д. Перевалова. М., 1997.

14. Система советского социалистического права: Тезисы института права АН СССР. М., 1941.

15. Судебная практика как источник права / под ред. акад. Б.Н. Топорнина. М.,1997.

16. Шатовкина Р.В. Организация и деятельность мировых судей в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002.

17. Яковлев В.Ф. Экономика. Право. Суд. М., 2003.

18. Игбаева Г.Р. Гражданско-правовая характери­стика договора страхования // Арбитражный и граж­данский процесс. 2007. № 9. С. 15-18.

19. Игбаева Г.Р. Личное страхование туристов, вы­езжающих за рубеж // Туризм: право и экономика. 2006. № 5. С. 30-31.

20. Игбаева Г.Р. Перспективы развития страхования профессиональной ответственности врачей и других медицинских работников // Социальное и пенсионное право. 2007. № 2. С. 37-39.

References (transliterated)

1. Vitally M. La pensee juridigue. L.G.J., 1960.

2. Berzhel' Zh.-L. Obshhaja teorija prava. M.: Nota Bene, 2000.

3. Braginskij M.I. Problemy sovremennogo grazhdan- skogo prava // O meste grazhdanskogo prava v sisteme chastnogo prava. М., 2006.

4. Bratus' S.N. O predmete sovetskogo grazhdansk- ogo prava // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1940. № 1.

5. Grazhdanskoe pravo: aktual'nye problemy teorii i praktiki / рod obshh. red. V.A. Belova. M.: Jurajt-Izdat, 2007.

6. Digesty Justiniana. M.: Statut, 2002.

7. Dozhdev D.V. Rimskoe chastnoe pravo: uchebnik. M., 1996.

8. Ivanov V.I. Chastnye otnoshenija: postanovka vo- prosa // Obrazovanie i pravo. 2011. № 5(21).

9. Korshunov N.M. Konvergencija chastnogo i publi- chnogo prava: problemy teorii i praktiki. M.: Norma: IN- FRA-M, 2011.

10. Lenin V.I. Poln. sob. soch.: v 55 t. т. 44. M., 1975.

11. Mal'cev G.V. Sootnoshenie chastnogo i publichnogo prava: Problemy teorii // Grazhdanskoe i torgovoe pravo zarubezhnyh stran: ucheb. posob. / pod red. V.V. Bezbaha, V.K. Puchinskogo. M., 2004.

12. Pahman S.V. O sovremennom dvizhenii v nauke prava. SPb., 1882.

13. Puchkov O.A. Teorija gosudarstva i prava / pod red. V.M. Korel'skogo, V.D. Perevalova. M., 1997.

14. Sistema sovetskogo socialisticheskogo prava: Tezisy instituta prava AN SSSR. M., 1941.

15. Sudebnaja praktika kak istochnik prava / pod red. akad. B.N. Topornina. M., 1997.

16. Shatovkina R.V. Organizacija i dejatel'nost' mirovyh sudej v Rossijskoj Federacii: dis. ... kand. jurid. nauk. M., 2002.

17. Jakovlev V.F. Jekonomika. Pravo. Sud. M., 2003.

18. Igbaeva G.R. Grazhdansko-pravovaja harakteris- tika dogovora strahovanija // Arbitrazhnyj i grazhdanskij process. 2007. № 9. S. 15-18.

19. Igbaeva G.R. Lichnoe strahovanie turistov, vyez- zhajushhih za rubezh // Turizm: pravo i jekonomika. 2006. № 5. S. 30-31.

20. Igbaeva G.R. Perspektivy razvitija strahovanija professional'noj otvetstvennosti vrachej i drugih medi- cinskih rabotnikov // Social'noe i pensionnoe pravo. 2007. № 2. S. 37-39.

43